— Ни в коем случае! — воскликнула я. — Жнецом может быть только жнец. А я просто мертвая.
Это вроде бы слегка успокоило Джоша, и он принялся за второй бутерброд.
— С ума сойти. Все это так странно.
Я фыркнула, проглотила чипсину:
— Даже не представляешь, насколько, — и подтолкнула к нему свой бутерброд, ну, за исключением отодранных корочек.
Настроение отвратительное, но все-таки как здорово поговорить с кем-то, кроме Барнабаса. Давно бы так. Вряд ли Джош мне поверил бы, еще меньше вероятность, что вообще стал со мной разговаривать. Я убила столько времени на электронные письма Венди ни о чем, что даже не попробовала ни с кем подружиться. Может, стоит что-то изменить, грустно подумала я. Вот, будь я жива… Куда же подевался Барнабас?
Джош хихикнул, и я посмотрела на него.
— Я, можно сказать, рад, что ты мертвая.
— Почему? — обиделась я. — Можешь теперь слопать мой завтрак?
Он улыбнулся:
— Это значит, я не псих.
Моя мимолетная улыбка угасла.
— Прости. Ты не должен был ничего помнить. Наверное, это просто ужасно — ты что-то помнишь, а все говорят, что это сон. Плохо, Да? Мне кажется, папа тоже помнит. Меня в морге, и как он звонил маме, но не сумел ей ничего сказать. Вину, утрату… Коробки, которые бы снова уложили, запечатали и свалили на чердак.
Джош, опустив глаза, кивнул. Я услышала шум колес на дороге. Папа. Он увидел машину Джоша, сдал назад и припарковался так, чтобы не перегораживать выезд.
— Что-то случилось? — Я взглянула на часы на плите. Всего полвторого.
Джош стряхнул с рубашки крошки от чипсов и поерзал на стуле.
— Не мог же он услышать об аварии, как думаешь? Может, не стоило так вот уезжать оттуда.
Папа шел по тропинке к дому, не отрывая взгляда от машины Джоша, и щурился на солнце, пока не добрался до тени. Он был одет по-рабочему, в защитные штаны и белую рубашку, но так и не снял лабораторный халат — а значит, у меня неприятности. Он забывал его снять, только когда был чем-то расстроен. На шее у него болтался бейджик, и папа на ходу засунул его в нагрудный карман халата.
— Ничего плохого в том, что мы уехали. — Я вдруг заволновалась. — И не по твоей вине Кайрос влетел в светофор. Ты же ни во что не влетел.
— Да, это по моей вине! — пропела Грейс, и лампочка, на которой она сидела, засияла ярче.
— Я свидетель, — Джош вытащил из кармана телефон и посмотрел на него.
— А откуда ему знать? — пробормотала я и отпрянула от окна, когда папа посмотрел на окна.
Джош поставил свой стакан в идеальной симметрии с тарелкой:
— Это маленький городок. Надо маме позвонить.
Мы оба замерли, когда открылась входная дверь.