Его армия после сражения с этолийцами несколько поубавилась в размерах и насчитывала теперь всего лишь пять с половиной тысяч пехотинцев, включая морпехов, и шесть слонов. Остальные пали на поле боя. Там же осталось и дюжина баллист, уничтоженных этолийцами во время контратаки. Тем не менее, армия Чайки все еще оставалась вполне боеспособным соединением, хотя и нуждалась в подкреплениях на тот случай, если Ганнибал решит возложить на нее еще какое-нибудь задание.
За следующие двое суток карфагеняне беспрепятственно преодолели расстояние до побережья и охватили Навпакт с суши, блокировав все подступы к этому порту, в гавани которого уже несколько дней назад был плотно «запечатан» хоть и потрепанный, но все еще боеспособный флот этолийцев. Всего здесь было восемнадцать кораблей, уцелевшие в сражениях с ахейцами. Против них выступало двадцать пять триер, принадлежавших ахейцам и сиракузская эскадра Евсида. Этих сил хватило на то, чтобы загнать противника в гавань и пресекать все попытки выбраться на оперативный простор. Пока Федор восстанавливал порядок в прилегавших к городу предместьях, отрезав его от снабжения и проведя ряд стычек с пехотными частями, решившими проверить насколько сильны карфагеняне в ближнем бою, в Коринфский залив прибыла его собственная эскадра из двадцати двух квинкерем.
Проведя массированную бомбардировку укреплений, следствием которых явился пожар, который едва смогли потушить, Чайка заставил защитников города поверить в скорый конец и бессмысленность сопротивления. Огромный флот, ожидавший их в море, и полная блокада с суши быстро привели город в истощенное состояние, и спустя неделю Навпакт сдался. Но перед этим сжег весь свой флот, кроме войны нередко промышлявший пиратством.
— Вот и исчезла последняя надежда этолийского союза, — констатировал Федор, глядя из своего шатра на то, как пылают корабли, дым от которых временами застилал солнце.
Разобравшись с флотом этолийцев, Чайка получил сообщение от Филиппа, что осада Ферма затягивается, и поспешил со своей армией назад вдоль побережья Этолии к городу Калидону, не желавшему внять голосу разума и сложить оружие. Отправляясь в этот поход, Федор предчувствовал скорое получение новых инструкций из-за моря, которые изменят направление главного удара, и готов был предоставить Филиппу возможность в одиночестве наступать вглубь Греции, как тот и хотел, через Дориду, Локриду и Фокиду на Фивы. У Чайки росло убеждение, что вскоре ему понадобятся все свои солдаты, и распылять силы на благо Филиппа он не особенно хотел.