…скатились с Ее запястий две капли крови, пали на землю и обернулись семенами. И сказала Она: да станете вы началом начал!
Летопись Предвечная. Предание о камалеях
…они напали, как только стемнело. Не стали дожидаться ни полуночной мглы, ни предрассветной сонливости караульных.
Словно хотели не просто уничтожить, но и унизить.
Дозоры, выставленные на подступах к дому, застать врасплох не удалось, но это мало что меняло. Засевшие в рассекреченном убежище были настороже всегда. Идущие к нему в этом не сомневались. Потому и не пытались ни таиться, ни вести переговоры.
К тому же их было больше. Гораздо больше.
Часть пришельцев, пригибаясь к земле, обежала и оцепила здание. Остальные в открытую выстроились треугольником напротив крыльца. Сразу видно — профессионалы: ничего лишнего ни в одежде, ни в слаженных, отточенных движениях. Из доспехов — только легкие кольчуги, оружие — две фьеты в заспинных ножнах черного цвета, означающего, что кромки волнистых клинков смазаны парализующим ядом.
— По велению Иггра Двуединого, откройте! — стукнув по двери кулаком, зычно выкрикнул командир. Стоявший рядом, однако державшийся отчужденнее горного пика мужчина (единственный, кто пренебрег броней и оружием) брезгливо поморщился. Разумеется, обережникам положено придерживаться устава, но смысла в нем он не видел — проклятые сектанты заслуживали не больше почтения, чем расплодившиеся в амбаре крысы. Вслух же сказал:
— Будьте бдительны, среди них трое «шипов».
— Благодарю за предупреждение, йер Архайн, — почтительно откликнулся командир, хотя по властному тону мужчины было ясно, что участь спутников его ничуть не интересует. Только результат.
— Входим, — скомандовал он, вытаскивая из-за пояса саму собой развернувшуюся плеть. Взмах, синяя трескучая молния — и дверь раскололась надвое. Правая половина выпала наружу, левая, перекосившись, осталась висеть на нижней петле. Командир пнул ее сапогом, с ругательством увернувшись от рухнувшей под ноги доски.
Жала сорока фьет подозрительно уставились в слепящий проем. В пустом просторном зале горели свечи — несколько тысяч длинных и тонких восковых побегов, увенчанных лепестками пламени. На полу и стенах мерцало, переливалось кружево светотени, потолок тонул во тьме — неестественно-белые огоньки не разгоняли ее, а как будто оттесняли вверх.
— Я сказал: входим, — с нажимом повторил йер, и обвившаяся вокруг его запястья плеть начала со зловещим шелестом расправлять кольца.
Командир взглядом велел ближайшему обережнику переступить порог. Ослушаться тот не посмел: боязливо сделал первый шаг, чуть увереннее — второй, а на третьем кружево у него под ногами колыхнулось, и человек, бестолково взмахнув руками, упал на спину.
