Штанги-манги поднимать было не интересно. Да и силы, как я уже говорил, не доставало. У военных можно было многому научиться, но они нам мешали тем, что девушки в большинстве случаев предпочитали их своим, привычным, зеленым и неинтересным. А эти - орлы!
И скорее больше для того, чтобы привлечь к себе утраченное внимание особ прекрасного пола, я по-мелкому хулиганил. И вследствие этого постоянно лишался стипендии, о которой приходилось впоследствии хлопотать, конечно же, маме.
Не надо забывать, что было мне тогда пятнадцать лет... В пятнадцать лет я кипел избытком энергии. С первого дня в техникуме тянуло меня вытворить нечто, и я вытворял.
...Однажды мама просила за меня, стоя на коленях перед директором техникума. Она умерла от инфаркта холодным январем девяносто шестого года, у меня на руках. Как же больно сознавать с годами, сколько рубцов я оставил на ее сердце! Она-то все мне простила, а сам себе как простишь?
Таковыми были я и город Конотоп - город бродячих артистов, одним из которых я и стал. Я пытался быть другим.
Но другие - на то и другие...
18
Заключая эту главу, не могу не сравнить реалии своего детства и детства сего дня.
Всю мою жизнь коммунисты-интернационалисты были заняты внутрипартийными разборками, разбоем и насилием, где основным элементом камуфляжа являлась "забота о благе советского народа", а разменной монетой и рабочим скотом был тот самый народ, которому к восьмидесятому году обещали земной рай - коммунизм.
Но они же были бесконечно озабочены формированием социальной среды, и регулярно промывали "темное сознание масс" партсъездами, партсобраниями, покорением высоких рубежей и т.д.
Действительно: чем грандиозней ложь, тем легче верят в нее. Те, бывшие дети, кого смолола в костную муку государственная машина - уже не скажут ничего. Ну, а те, кто выжил подобно мне в голоде и нищете, тот, кого проморгали и не уничтожили, кто заматерел, как волк-одиночка, думаю, как и я, засвидетельствует, что основной массе нынешних детей не позавидуешь. Сравнение даже с нами - не в их пользу. Как за коммунизмом, так и за советским капитализмом стоят беспощадные, людоедские мировые деньги и ростовщический капитал. Но, если в мою бытность ребенком бизнесмены от политики, еще боясь народа и закона, вынуждены были блюсти "моральный кодекс строителя коммунизма", то теперь - увы! Бояться им некого в бабьем русском царстве.
Во время моего детства, как бы то ни было, я мог уже с четырнадцати лет содержать себя, хорошо учиться и видеть перспективы своего социального роста. Нас, детей, все старались чему-то научить полезному: как держать ручку, инструмент, как чистить туфли и гладить рубашку, как правильно ходить, как правильно говорить - все бесплатно. В порядке дружеской опеки. Нынешние взрослые люди все засекречивают, ибо все стоит денег. И я не могу не привести, как пример социальной защиты, следующий пример.