— Понял вас, товарищ «Первый», понял…
Но если бы все было так, как планировалось…
…Группа немецких парашютистов, удалившись на километр от места, где ее засекла группа майора Окунева, остановилась на привал. Гауптман Курт фон Роне, одетый в форму с погонами советского старшего сержанта, подозвал к себе радиста и коротко приказал:
— Фридрих! Прослушай эфир! Может, есть что-нибудь интересное… Подходит час нашей радиосвязи. Осторожность — мать успеха. Вилли! — обратился он к другому: — За тобой наша безопасность. Можешь взять четверых… Подыщи подходящие деревья, пусть заберутся повыше, замаскируются и ведут наблюдение-. Бинокли иметь всем. В случае опасности — троекратный освист иволги. Все понятно? Точка! Валяйте!
Радист кивнул головой с густой темно-рыжей шевелюрой. Рация работала у него не только на ключ, но и на микрофон. Прощупывая эфир, он нечаянно поймал русскую речь. Язык своих противников он знал неплохо. И это знание предопределило его судьбу. Он был старшим надзирателем исключительно в лагерях для русских военнопленных, работал на подземном заводе по изготовлению морских торпед в районе польского местечка Кубланк, что вблизи Щецина. За злоупотребления служебным положением отправлен на восточный фронт. Здесь и пригодилась его гражданская специальность радиомастера. При случае гауптман фон Роне, садист и пьяница, любил подшучивать над радистом: наш Фридрих — молоток, он знает только ему известный ход и обязательно прорвется в дамки. Фридрих Кальтенбраун, беззвучно шевеля губами, продумывал то, что донесли до него радиоволны: обрывок предельно короткого, насыщенного беспокойством диалога русских. Он не знал, о чем первоначально говорили русские, по всем признакам — военачальники, так как личные позывные мог иметь лишь командир подразделения. И поначалу не придал радиообмену особого значения. Но его насторожила одна, не совсем понятная для него фраза: «Примите меры скрытого сопровождения встретившейся группы парашютистов». Фридрих Кальтенбраун обладал качеством незаурядного аналитического мышления и по одной только этой фразе домыслил остальное: группа гауптмана фон Роне обнаружена и принимаются меры к ее ликвидации.
— Нас засекли, гауптман! — с тревогой в голосе сказал он, снимая наушники.
— И кто же это посмел? — спросил фон Роне, придвигаясь к Кальтенбрауну.
— Кто еще может быть? Русские… Видимо, по нашим следам следует группа советских солдат. Я слышал обрывок радиосеанса между старшим и младшим командирами. Их позывные «Тополь-7» и «Фиалка».
— Этого не может быть. Наш «хвост» чист как непорочная девчонка. Мы сутки после приземления из предосторожности отсиживались в лесу и ничего не видели. Не доверяя тишине, лесному безмолвию, замаскировавшись, подобно кротам, сидели в овраге. Может быть, этот диалог не имел к нам никакого отношения? Повторите краткое содержание услышанного.