— Я надеялся, что ты поверила ему. Я знаю, как это выглядело… компрометирующе. Но я попросил Женевьеву встретиться со мной в тот день, чтобы я смог порасспрашивать о её ситуации.
— Она замужем. За человеком.
У меня отвисла челюсть.
— Но… как?
— Её настоящая смерть была примерно в тоже время, что и моя. Она только что вышла замуж. И её муж выжил. Поэтому, когда она воскресла, вернулась к нему и с тех пор живет с ним.
— Но ему должно быть…
— Ему где-то восемьдесят. — закончил мою мысль Винсент.
Мой мозг пытался понять, как красивая блондинка может быть замужем за человеком, который годиться ей в прадеды. Я не могла представить какая у неё должна быть жизнь.
— Они всё так же безумно любят друг друга, но жизнь у них тяжелая, — продолжил Винсент.
— Она не в состояние контролировать свой призыв умереть, и её муж поддержал её — следовать своей судьбе, она живет как ревенент. Он гордиться ей, а она в нем души ни чает. Но довольно скоро придет его очередь умереть, а ей остаться одной. Это один вариант, но не тот, о котором я бы осмелился попросить кого-нибудь такое выдержать.
Винсент наклонился и взял мои руки в свои. Они были теплыми и сильными, а от его прикосновения по моему телу прокатилась волна возбуждения и осталась в сердце.
— Кейт, — сказал он, — смогу держаться от тебя подальше. Я влачил бы жалкое существование, но мог бы с этим смириться, если бы знал, что ты счастлива. Но, если ты хочешь быть со мной, я могу предложить такое решение: я буду сопротивляться смерти настолько долго, пока я буду с тобой. Я поговорил с Жан-Батистом, и мы найдем способ, как мне с этим справиться. Я не буду причинять тебе новые психологические травмы, вызванные моими смертями. Я ничего не могу поделать с тем, что меня не будет физически рядом с тобой три дня раз в месяц. Но я могу контролировать всё остальное. И буду. Если ты всё-таки решишь мне дать шанс.
Мы сидели на полу, прижавшись к друг другу, лицом к огню.
— Ты голодна? — спросил он.
— Вообще-то да, — призналась я, удивляясь самой себе. У меня особо не было аппетита на протяжении… трёх недель.
Пока он ушёл на кухню, я позвонила своей бабушке.
— Мами, не возражаешь, если я пропущу ужин? Я собираюсь поесть вне дома.
— По твоему голосу, правильно ли я предполагаю, что это из-за некоего мальчика?
— Да, я в доме Винсента.
— Что ж, рада за тебя. Я надеюсь, что ты сможешь всё прояснить и присоединиться к нам, в стране живых.
Я вздрогнула. Если бы она только знала.
— Нам о многом нужно поговорить, — сказала я. — Я, может, буду поздно.