— Вот бы узнать, — хрюкнул Ефим, — одно могу сказать: если бы они знали, где мы, точно были бы здесь.
Это порадовало, мысль о преследовавшей нас машине беспокоила меня с той самой минуты, как мозги встали на место после всех эффектных кульбитов. Значит, нас они не заметили. Это, конечно, не совсем по моему плану, но тоже ничего.
Бросив прощальный взгляд на столь подло подкараулившую нас яму, мы осторожно перебрались через сорванную проволоку и пошли через кусты к дороге. Время терять нельзя, ночь на исходе, скоро начнет светать, и в таком экстравагантном виде в населенном пункте лучше не показываться. Добравшись до шоссе и убедившись, что оно пустынно, мы быстро зашагали в сторону города.
Дорога давалась мне нелегко. Отшагав по шоссе около километра, мы свернули на грунтовку, ведущую через поля к городской окраине, так было намного ближе, но дождь превратил дорогу в месиво, и скоро я едва передвигала ноги от усталости. Ефим тоже устал, но старался выглядеть молодцом, подбадривал меня и даже пытался рассказывать анекдоты. Но то ли мое чувство юмора немного притупилось, то ли он был не мастак рассказывать, на все его попытки я даже ни разу не улыбнулась.
По мере приближения к городу я все больше мучилась вопросом: как мы откроем дверь? Ключи я с собой брала, но сейчас они вместе с деньгами и документами покоились на дне вонючей ямы, так что особенно рассчитывать на них не приходилось. Я озадачила этим вопросом Ефима. Однако моего спутника вопрос здорово развеселил. Я надулась:
— Чему ты так обрадовался? Или ты домушник?
— Да ладно тебе, Настя! — отмахнулся Ефим. — Нашла проблему! Замки — они только от честных людей…
— Ага! — обрадовалась я. — Ты, выходит, нечестный?
— Выходит, что волк овцу в загон заводит…
Ладно, что я в самом деле… Подумаешь, замок! На моей памяти на счету любимого были гораздо более значимые подвиги, так что я напрасно беспокоюсь… Интересно, а кого он овцой назвал? Меня? А он у нас, значит, волк? Тоже мне… В этот момент я поскользнулась на пригорке и со всего маху шлепнулась лицом в грязь, успев лишь жалко вякнуть.
— О господи! — всплеснул руками Ефим и кинулся на помощь.
Эта небольшая неприятность отняла у нас много сил и времени. Оказавшись на ногах, я с великим трудом смогла разлепить глаза, а вымыть лицо было нечем, несмотря на то, что воды кругом хоть отбавляй. Пришлось подставить лицо под дождь и вытираться Ефимовой рубашкой, чище после этого она не стала. А небо неумолимо светлело, бросив тревожный взгляд на восток, Ефим покачал головой. Собрав остатки сил, мы припустили по чавкающей дороге, я проклинала весь белый свет, дожди и мерзкие вонючие котлованы. Теперь Ефим трогательно придерживал меня под локоток, чувство единения было налицо, и остаток пути мы преодолели довольно быстро.