Но эти… Двое явно не самых крутых типов из всего окружения Матрены, как быть с ними? Оружие давно лежит у длинных и сильных ног Скопы, сами они стоят по стойке «смирно», изображая из себя огородных пугал. Я ж не эсэсовец какой-нибудь, право слово. Будь сейчас здесь парни из «Арийцев», так кирдык Измененным. Лысые чудища со свастиками на головах таких не то что не жалуют, они их повсеместно истребляют. А я, вот незадача, не могу. Тьфу ты, и что теперь?
Задача решилась просто, возникнув в дверной коробке всей своей огромной махиной. Крюк не стал тратить слов и собственных нервов, просто вскинул АК и нажал на спуск. Измененные рухнули на пол, не успев даже вскрикнуть.
— Собакам — собачья смерть. — Голем сплюнул. — Все, счет почти закрыт.
— Крюк? — Я посмотрел на его застывшее лицо.
— Что?
— Из-за чего они убили Мирона?
Голем рыкнул, метнув в меня разъяренный взгляд. Подумал и выдавил из себя то, что мне по какой-то причине очень хотелось услышать:
— Мы сожгли груз «красного». Поймали ее курьеров прямо у Черты, с два месяца назад. Матрена ничего не предъявила, да мы и не знали, что это ее. Курьеры были с Большой земли и просто забрали груз в указанном месте, вот и все. Но она, тварь, не простила этого.
Он замолчал, чуть собираясь с мыслями, возможно. А я смотрел на громадные желваки, гуляющие на его скулах, и думал, что все-таки он и вправду смог остаться человеком там, где многие стали зверями.
— Через неделю мы с Мироном выбрались к Станции, нужно было встретиться с одним военным. Там они нас и прижучили. Прямо на перекрестке за старой церковью. Взяли в клещи, с пулеметами, голов десять. Я смог прорваться, ушел. Но Мирон не дотянул даже до нашего бункера, погиб прямо у меня за спиной. А я ведь так спешил, помню, хотел успеть зачем-то… зачем? Все равно не успел бы, да и толку? Я ведь даже снять его смог только дома. Отстреливался весь путь, еле смог уйти через сквер у Дворца пионеров. А он в это время болтался в люльке, хрипел и пускал пузыри. Даже не успел ничего сказать перед смертью, представляешь?..
Он развернулся и потопал к лестнице. А я стоял и пытался осмыслить всю горечь и боль, которые были в словах голема. Ведь как сложно было ему, если подумать, потерять друга, с которым был рядом с самой Волны. Да, Крюк, видно, мне не показалось, и глаза у тебя не просто блестели, эх…
Да уж… а проблему наших пленных он ведь решил, избавив нас от сложного выбора. Ладно, пойдем за ним, посмотрим, что там происходит. Сестра встала и направилась за мной, а я уже спускался по лестнице.