- Вот он, Алена! Проказник, я нашла твое тайное место хитрец. Мы тут пасем тебя второй день, а тебя нет и нет. Кстати, хочу познакомить, это моя подруга из столицы, она говорит, что у них много народу загорает голыми. Посмотри, у меня уже почти пропали полоски от купальника, а тебя нет и нет…
Алена, стоя на коленях и прикрывая грудь полотенцем, несколько смущенно, но с чувством достоинства поправила Анжелу:
- Я сама пока не видела, но мне говорили, что у нас есть нудисты, но их, по-моему, ловит милиция.
- Она всех ловит, - улыбаясь сказал Граф, и положил свою одежду у камня. - А Вы не боитесь, что Вас здесь арестуют.
- Нет, - коротко, слегка насупившись, ответила Алена, выпрямила спину, развернула плечи и отложила полотенце, обнажив небольшие, кругленькие как мячики загорелые вровень с телом груди. - Я дома на крыше загораю.
Алена была постарше Анжелики, и она явно серьезно занималась своим телом -блюла худобу: четко очерченные ребра, острый лобок с узкой полоской волос, спина с приятной мышечной фактурой, плоский, блестящий от крема для загара живот, и безупречные накачанные ягодицы. Граф еще не рассмотрел ее глаз, но острый прямой носик и очень маленькие соски могли принадлежать только человеку глубоко прячущему свою неуверенность и сомнения, четко рассчитывающему поступки, и способному на взвешенную и точно дозированную ярость.
- Ваши формы не имеют изъяна, - Граф повернулся на бок - лицом к солнцу. Алена увидела шрамы на его спине и ягодицах:
- Вы воевали?!
- Ну что Вы, я - существо сугубо мирное, - расчет Графа был верен - Алена мгновенно оттаяла и даже предложила выпить вина за знакомство.
Стаканов не было, пили по очереди из бутылки, усевшись рядом на покрывале. Анжела ела Графа глазами, и чем больше хмелела, тем резче становилось ее дыхание и откровеннее взгляды. У Алены глаза оказались черными, как угольки.
Слегка повеселевшие фемины стали дурачиться в бадминтон, их груди обалденно вздрагивали во время взмаха ракеткой, а когда валанчик улетал, Алена кокетливо приседала, бросала короткий взгляд на Графа и звонко хохотала, Анжела напротив, не сгибая коленей, повернувшись к Графу задом, медленно наклонялась, выпрямлялась, откровенно смотрела на Графа, и девицы вместе заливались смехом. Реакция была неизбежна – все скромные восемнадцать сантиметров Графа вытянулись по стойке смирно. Анжела швырнула ракетку, подбежала к Графу и закричала: «Ой, какой пупсик!», упала на колени, обеими руками схватила Графа за член, рывком сдвинула крайнюю плоть, большим теплым языком лизнула головку, и, как циркачка при джигитовке, резко перебросила ногу через Графа попав прямо в седло, закинула назад голову с выражением блаженства на лице, глубоко и ровно дыша чуть приоткрытым ртом, поскакала в ей лишь ведомую даль.