После больницы Сервулу приехал к доне Изабел. Он привез ей очередную кассету. Много воды утекло с тех пор, как она ждала этих кассет, будто любовных свиданий с тем, кого она страстно любила. Зе Паулу приоткрыл перед ней завесу, которую не приоткрывал при жизни. Она поняла, что жил он чуждой ей и страшной жизнью. И в наследство оставил ей и своим детям не только фабрику, но и врагов. Узнала она и о его скрытой камере, которая постоянно работала в его кабинете. Посмотрела пленки, на которых шаг за шагом разворачивались его дни, увидела его в обществе гулящих девиц… И будто высох животворный источник любви в сердце доны Изабел. С ужасом оглядывалась она на свою прожитую жизнь и только удивлялась, что могла быть настолько слепой и доверчивой. Она больше ничего не хотела знать о Зе Паулу, чтобы хоть что-то сохранить от прошлого, чтобы окончательно не сойти с ума.
— Во что ты превратил мою жизнь, Зе Паулу? Во что ты ее превратил?
Она попросила Сервулу сжечь все пленки из ателье мужа. Только ее воспоминания имели право на существование. Ей не нужна была грязная правда чужой жизни.
— И эту тоже? — спросил Сервулу, показывая новую пленку.
И дона Изабел, словно наркоманка, принялась смотреть ее.
Зе Паулу торопил Артурзинью со свадьбой. И будто повинуясь отцу, старший сын старательно ухаживал за Селеной, даря ей букеты и пытаясь расположить к себе. Но вызывал только смех и сочувствие. Селена сравнивала его с занозистым петушком из их курятника, который, несмотря на щуплость и малый рост, гордо выпячивал грудь и лез на самую высокую кручу. Она бы посочувствовала своему незадачливому кандидату в женихи еще больше, если бы узнала, что верная Алисинья, которая вот уже несколько лет была его покорной и неразлучной спутницей, покинула его. И ради кого? Ради Жоржинью. Молодой фермер просто голову потерял, познакомившись с такой необыкновенной девушкой. Она произвела на него неизгладимое впечатление еще в полицейском участке. А когда она позволила ему нести свои покупки, а потом согласилась с ним сходить в ресторан, он влюбился окончательно и бесповоротно. Она казалась ему верхом ума и всех прочих совершенств. А уж что красивее ее нет на свете, это было ясно не только ему, но и всем на свете. А уж образованна! Какие умные слова говорит!
- Твои слова мне по ночам снятся, — признавался он Алисинье.
Так могла ли устоять Алисинья перед тем, кто наконец-то оценил ее по достоинству? На предложение Жоржинью стать его девушкой и гулять с ним она царственно кивнула, выражая свое согласие, и прибавила: