— Отлично, мам. Давай не будем разговаривать. Можно подумать, мне не все равно. Я ухожу к Дэну, вернусь после обеда. Не забудь вынуть из духовки мясо, а то будет буря в стакане воды — ты же знаешь папу.
За окном кружатся редкие хлопья снега. Серость снаружи, серость внутри. В это время года не бывает по-настоящему светло, и как получается, что февраль — самый короткий месяц? Такое ощущение, что он длится целый год.
Позже просыпаюсь от стука во входную дверь; припустил дождь. Резкий голос моей матери проникает внутрь, ввинчиваясь сквозь почтовый ящик. Заворачиваюсь в одеяло; его надежная мягкость обволакивает меня словно железные доспехи.
Клара испортила мою свадьбу — как портит все. Даже имя мое она выбрала назло. Меня, среднюю из сестер, назвали не Бетани, не Элизабет, которые можно сократить до множества других имен: бойкая Лиз или гламуриая Элиза. Бэт — как одна из сестер в «Маленьких женщинах»[11]. Тихая и серая, словно мышка, — та, что в конце умирает.
Я так хотела выйти замуж за Уильяма, что за много недель до свадьбы меня буквально распирало от радостного волнения. Ничто не могло омрачить его, даже моя мать и омерзительное капроновое платье в стиле ампир, которое она выбрала, чтобы скрыть мое «положение». (Как подчеркивала Клара, разве он иначе женился бы на мне? Ей не приходило в голову, что такая глупая гусыня, как я, могла так умно все рассчитать. По правде говоря, она совсем меня не знает.) Разумеется, ее наряд матери невесты был, как всегда, сногсшибателен. Изумительное платье от «Джин Муир» матово-золотистого шелка, с прозрачными рукавами и маленькими шелковыми пуговичками сбоку, где оно элегантно охватывало ее бедра сорок второго размера.
На той же неделе, когда мать, раскрасневшаяся от гордости и ликования, продемонстрировала мне свой наряд, вторая жена моего отца явилась в точно таком же платье (только на два размера больше). Клара уже подогнала свое платье под маленький рост, так что не могла вернуть его в магазин.
Я, не помня себя от ужаса и волнения, рассказала обо всем матери.
— Ничего страшного, — снисходительно сказала она, — куплю себе другой наряд. В конце концов, для тебя это особенный день.
Спустя несколько дней она вернулась из магазина с еще более ослепительным костюмом от «Шанель».
— Тебе что, удалось вернуть то платье? — спросила я, глядя, как она вертится, разглядывая себя в полный рост в большом зеркале.
— Вернуть? Нет, конечно!
— Но ведь оно только для свадьбы! Куда еще ты сможешь его надеть?
— О, я что-нибудь придумаю, — проворковала Клара, хитро улыбаясь.