В той мере, в коей это было возможно.
Собственно, Морел и «тайником» не назывался официально. Лотарю вообще не нравилась идея тайной службы. Так что барона Полесского до сих пор именовали капитаном особой цесарской охраны. Родом он был из глухого угла Державы – одного из тех, в существовании которых в столице по-настоящему не уверены. Цесарина приметила молоденького гвардейца после разгрома резервации в Дун Лиместре. Вытащила его из толпы тусклых храбрящихся неудачников, копошащихся у самого подножия трона. Поставила охранять наследника.
За какие заслуги – Лотарь предпочитал не интересоваться.
Их вечерние партии в «дурака» хоть и не отвратили вовсе от Морела других, но все же отдалили. Сам он держался независимо, будто бы не видя в своей приближенности ничего особенного. Лотарь видел, как отточенно-любезны с Морелом придворные, и знал – если «тайник» вдруг поведет себя странно, кто-нибудь да донесет.
– Государь, вы позволите мне говорить откровенно?
– Я не хочу, – сказал Лотарь, – чтоб ты когда-либо говорил со мной по-другому. Сдавай.
– Ваше величество напоминает мне ребенка, нашедшего отцовский пистоль. Это, без сомнения, самая интересная из игрушек, остальные ей и в подметки не годятся… но и самая опасная, не правда ли?
Лотарь сдвинул брови, но говорить пока ничего не стал.
– Говорят, что скоро всей столице придется учить эльфийский…
– И не помешало бы! А то что это – все кичимся своей высокородностью, а на чужом языке двух слов связать не можем. Перед послами стыдно!
«А послов – послать, – говорила матушка. – Откуда приехали – туда и послать».
– Двор болтает, что вы проводите больше времени с эльфом, чем с цесариной и княгиней Белта вместе взятыми.
– Скучно, – потянулся цесарь. – Надоело. Потом, эти анекдоты по всему дворцу… «Цесарь знал, что княгиня Белта – белогорская шпионка, но она была так хороша в постели…»
«Тайник» сдержанно улыбнулся:
– Неужто ваш постельничий не может подобрать вам развлечения поспокойнее?
– Знаете, Морел, здесь во дворце очень легко найти, с кем спать. И неизмеримо труднее – с кем бодрствовать.
– Навищо вы тримаете його у неволи? – спросила жена. – Так не можно.
– Говорите по-остландски, сударыня, – терпеливо сказал Лотарь. – Что же, вы его боитесь?
Она покачала головой:
– Мы не бачили вид ных зла.
Ей бы еще играть в куклы, тоненькой девчушке, дочери гетмана из Эйреанны, которую выбрала для Лотаря мать. Нынешняя цесарина говорила «шо» вместо «что», боялась пышных приемов и ветра, гудящего в трубах.
– А шо, Лоти, вин у вас так страшно вие? Чуете, шо спивае: «Унесу-у… Унесу-у…»