Пересилив себя, она подняла глаза и чуть не захлебнулась от восторга перед совершенством мужчины, которому давным-давно отдала свое сердце. Сейчас он казался выше ростом, возможно, из-за того, что похудел, но раздался в плечах. Небритый, с небрежно откинутыми назад черными блестящими волосами. Его облик подействовал на Уну с сокрушительностью землетрясения.
— Я так и поняла, — небрежно ответила она.
— Как жизнь? — спросил Корделл, все еще оглядывая ее.
От мысли, что ее тело едва прикрыто короткими шортами и обтягивающей майкой, ей стало не по себе.
— Отлично. А как у тебя? Справляешься? Когда мы с Марселлой узнали о… Дейзи, мы были потрясены!
— Да, как и все.
— На похоронах… Мы понимали, что должны присутствовать, но…
— Похороны были скромными. Так хотела Дейзи. В любом случае твоей бабушке она не была особенно близка, поскольку именно ты всегда была любимицей Марселлы. А что касается твоих отношений с кузиной…
В глазах Корделла Уна увидела такое циничное выражение, которое было красноречивее любых слов. Уна знала, о чем он думает. Он считал, что именно она виновата в разрыве отношений, которые связывали ее с Дейзи. Если бы он знал правду! Но он никогда ее не узнает! О том, что произошло той лунной ночью, знали трое — Дейзи, Саймон и она сама. Но она поклялась себе оберегать Корделла от этой правды, потому что важнее всего на свете для нее было его счастье.
— Я не представил тебе Энтони, мне надо предварительно поговорить с ним, — холодным тоном заметил Корделл. — Не ожидал, что вы приедете. Весной Марселла написала твоей тетке Элисон, что подумывает о продаже этой вашей усадьбы. Поэтому я думал, что дом пустует… или занят незнакомыми людьми. Дейзи никогда не рассказывала Энтони о тебе. Мне надо объяснить ему, что вы родственники.
— Он выглядит несчастным.
— Ему пришлось пережить трудное время. Вот почему мы и приехали сюда. — Он улыбнулся и язвительно добавил: — Когда-то я был здесь счастлив. Вот и подумал: может, и он станет счастливее в этом раю.
Глаза их встретились.
— Был здесь когда-то рай, — спокойно произнесла Уна.
— Но в любом раю непременно заводится змея.
Если бы он вонзил нож в сердце Уны, ей не было бы больнее!..
В семнадцать лет, безумно влюбленная, а потому лишенная способности мыслить логически, Уна испытала горькую обиду на Корделла за его скоропалительные обвинения. Ей казалось, после стольких лет дружбы, когда они вместе проводили все лето на берегу озера, он должен был бы знать, что она на такое не способна.
Как слепы мужчины! — мысленно негодовала она. Как глупы! Как легко обмануть их, воспринимающих лишь внешнее, а не суть! Ее кузина Дейзи нежным, как у ребенка, голоском и выставляемой напоказ женской хрупкостью ввела Корделла в заблуждение, выдавая себя не за ту, какой была на самом деле. Он влюбился в нее с первого взгляда, ослепленный фальшивой красотой женщины, которая оказалась…