Он мотнул головой, и смутьяна поволокли в сторону.
— Монастырь сейчас находится в моем ведении, — громко сообщил Иван. — Все остальное — в руках бога. Ему и молитесь. А патриарха вашего я в гробу видал.
— Не прав ты, Ваня, — хмуро покачал головой Серафим.
— А с вами, Фима, по-другому нельзя, — зло ощерился Иван.
Сейчас он мимолетно напомнил мне Бориса. И, видимо, прав был Борзый: в каждом человеке живет зверь.
Иван уже глядел на меня. Цепко, изучающе.
— Это кто? — спросил он.
— Новенький, — пояснил конвоир. — Гришка притащил.
— Откуда? — Иван смотрел на меня так, будто я был лошадью. Или, скорее, даже ишаком, которого на халяву подогнали ему на конюшню и он думает, стоить оставить это приобретение, или незачем зря кормить.
— Из-за стены.
Иван резко переменился в лице, обернулся. Конвоир запнулся под его взглядом. Оказывается, этот чоповец может не только монахов пугать.
— Я разве что-то неясно сказал?
— Но он вменяемый. Н-нормальный, — пробормотал парень.
— Я обозначил на этот счет четкие инструкции, — холодно произнес Иван.
— Его Гришка притащил, — совсем потерялся конвоир.
— Хорошо. — Иван стиснул зубы и кивнул на меня. — Этого ко мне. Григория сюда. А вы чего встали? Работаем, Фима, работаем. Подбирай свою рясу, заправляй в трусы по последней моде и вперед.
Серафим тяжело вздохнул, но не ответил. Монахи подобрались и потащились за очередной могильной плитой. Меня пинками погнали обратно.
На этот раз повели не в келью. Мы обошли храм и, к моему удивлению, вошли внутрь.
Здесь было темно. Скудный свет метался тенями где-то высоко под сводами. Не то там были какие-то окна или отдушины, не то верхняя надстройка с куполами изрядно поистрепалась. Но того света явно не хватало, и зал внизу тонул во мраке.
Конвоир протолкал меня вперед. Чиркнула зажигалка. Вспыхнул огонек свечи. От одной церковной свечки он зажег другую, третью. На пятой остановился, решив видно, что мне будет достаточно.
— Жди, — велел он и собрался на выход.
— Спросить можно?
Он молча остановился, поглядел косо. Я принял это за согласие и поинтересовался, кивнув на свечи:
— Откуда такая роскошь?
— А я говорил Ивану, что ты вменяемый. Облажался. Тебя, на самом деле, интересует, откуда в церкви церковные свечи?
— И мыши не пожрали? — осторожно уточнил я.
Конвоир нахмурился, будто соображал, стоит еще что-то говорить или нет.
— Нет здесь мышей, — выдавил он, наконец. — Ни мышей, ни крыс, ни собак, ни кошек, ни тараканов. С тех пор как проснулись, еще ни единого живого существа, кроме людей, не видел. Жди.
И не дожидаясь новых вопросов, он быстро вышел.