В груди ухнуло и затихло, пропустив удар. Снова ухнуло.
«Ты вот при всем желании лидером не станешь», — всплыл в голове тихий и удивительно серьезный голос Серого.
Зачем, ну зачем я вылез с инициативой и погнал всех за мальчишкой? Не расспросив, не разобравшись…
Все это пронеслось в голове за долю секунды.
— Вы чего, пацана обидеть хотели? — спросил тот, что вышел из-за грузовика и угрожающе шагнул вперед.
Он был высок, еще пара шагов — и навис бы надо мной. Но сейчас меня больше пугал тот, что стоял за спиной, с ружьем.
— А ты его папаша? — осведомился Борис.
— Мы все тут папаши, — подал голос мужик с ружьем.
Я обернулся и посмотрел на него внимательнее. Одежда потеряла цвет, обветшала, но узнать в ней форму было несложно. Инкассатор.
— Ваша машина? — осторожно спросил я.
— Моя, — кивнул он.
У меня слегка отлегло от сердца. Перед нами стоял пусть не полноправный представитель власти, служитель закона, но, по крайней мере, не бандит.
— Здесь все теперь мое, — добавил инкассатор, убивая не успевшую угнездиться в сердце радость.
Внутри снова завозилась тревога.
— Машина моя. Деньги мои. Банк мой. — Он указал в сторону панельного дома, и я только теперь заметил, что с торца зеленеет козырьком обшарпанное крыльцо Сбербанка. — Зачем мальчика обидели?
— Никто твоего щенка не трогал, — угрожающе прохрипел Борис.
Мужчина вскинул руку с ружьем.
— Хлопни варежкой, крысеныш.
— Мальчика никто не трогал, — быстро заговорил я. — Мы думали, помощь нужна. Если нет, мы пойдем.
— Никуда вы не пойдете. Допустим, я тебе верю, но твой приятель мне нагрубил.
— Он извинится, — пообещал я, понимая, что извиняться никто не будет. Понимая, что говорю ерунду. Но слова лезли сами собой, как и просительный тон. И надежда, что если с людьми говорить вежливо, то можно разойтись мирно.
Люди же добрые.
Борис стоял напряженный и злой. На меня не смотрел. Взгляд его был прикован к инкассатору. Оценивающий взгляд.
— А ты быстро освоился, козлина, — процедил Борис. — Деньги прикарманил, ружьишко присвоил. Молодца. Только со мной гоп-стоп не прокатит, понял чмошник?
Глаза мужика с ружьем сузились, превращаясь в щелочки.
— Закрой рот! — рявкнул он. Видимо, почуял, что теряет инициативу.
— А то что? — Борис набычился, ссутулился, став похожим на приблатненную шпану. — Что, если не закрою? — повторил он.
Борзый. Злой. Хищник, способный убить. Вот только сейчас убить здесь способен не он один.
Инкассатор перехватил ружье и нацелился Борису в грудь.
Тот сделал шаг навстречу. В руке возник топор. Как он так незаметно его выхватывает?