— Не хочешь со мной разговаривать? — Винс опередил ее и встал в дверях, загораживая дорогу. — Ты ведешь себя точно девочка-школьница. Да ты и похожа сейчас на школьницу с этим медведем и чумазой мордашкой. — Он провел большим пальцем по пятну у нее на щеке. Тори вздрогнула, но не успела отпрянуть. — Вот так уже лучше.
Кому лучше, а кому не очень... Тори почувствовала, как бешено колотится ее сердце.
— Что-то ты бледная, — заметил Винс, пристально глядя на нее. — Ты хорошо себя чувствуешь?
— Хорошо, — солгала она.
Его небрежное прикосновение и странное, неожиданное сочувствие, прозвучавшее в голосе, совершенно выбили ее из колеи.
— Да, что с тобой?! — продолжал Винс. — Боишься, что я на тебя наброшусь и покусаю? — Он усмехнулся, но вовсе не зло. Впечатление было такое, что он смеялся скорее над собой, чем над ней. — А я тебе кое-что принес.
Тори нахмурилась. Только теперь до нее дошло, что он держал в руках какую-то книгу.
Это был очень старый и пыльный том в красивом переплете из черной кожи с изящным золотым тиснением. Собрание прозаических произведений самого романтического из всех романтических поэтов Англии.
Тори уронила плюшевого медведя на кресло.
— Это же первое издание! — благоговейно выдохнула она, бережно открывая книгу. — Где ты его нашел?
— На чердаке.
На форзаце была какая-то надпись.
— Любимому Джонатану от Виктории, — прочла Тори вслух. — А кто они? — спросила она, поднимая глаза.
— Ты что, правда, не знаешь?
Тори опустила ресницы, не в силах выдержать пристальный, испытующий взгляд Винса.
— Нет. А должна знать?
Он смотрел на нее так, будто старался проникнуть в самые потаенные уголки ее души.
— Бедная непросвещенная девочка, — протянул он. — Моя сестрица действительно ничего тебе не рассказала... ничего, что тебе следовало бы знать.
Тори тяжело сглотнула. Во рту у нее пересохло. В горле слегка першило.
— Например? — выдавила она.
Однако он не стал вдаваться в подробности, молча развернулся и ушел...
На следующее утро Тори проснулась с жуткой головной болью. Горло тоже болело. Впечатление было такое, что она проглотила упаковку бритвенных лезвий. Тори едва нашла в себе силы поднять трубку внутреннего телефона.
— Я сегодня не буду завтракать, — сиплым голосом сообщила она миссис Андерсон. Каждое слово давалось ей с трудом. — И, пожалуйста, не присылайте никого убирать мою комнату. — Дайте мне умереть спокойно! — добавила она про себя, болезненно усмехнувшись.
К счастью, экономке хватило тактичности не задавать никаких вопросов. Вот почему Тори была несказанно удивлена, когда буквально через несколько минут кто-то постучал к ней в дверь и в ответ на ее жалобное «войдите» в комнату шагнул Винс.