Некоторое время они молча сверлили друг друга глазами, а затем Генка презрительно выплюнул:
– Ссыкло!
Лицо Димки вспыхнуло, словно лампочка. Краска мгновенно залила его от шеи до кончиков ушей. Рот приоткрылся, чтобы в ответ бросить что-нибудь едкое и злое… Но вместо этого Димка круто развернулся и направился прямиком к лестнице. Следом за ним поспешили остальные.
Вообще-то лестница была наспех срезана болгаркой, примерно на уровне двух метров от земли, видимо, как раз для того, чтобы не лазали дети. Но кто-то заботливый (возможно даже «пятьдесят шестые», первыми обнаружившие, что на привычной и давно знакомой площадке для игр поселилось страшное нечто) приставил к металлическому боку цистерны сколоченные вместе доски, достающие почти до самой первой ступеньки.
Димка задрал голову к небу, чтобы оценить расстояние, и обмер.
По ржавым перекладинам медленно ползли синие босоножки Лысика. Легкий ветер трепал серое платьице, из-под которого сверкали тощие ножки и смешные белые трусики. Из-за роста ползти ей было неудобно, и потому Лысик передвигалась пошагово – ставила правую ногу на ступеньку выше, перехватывала руками толстый металлический уголок и подтягивала себя наверх. Получалось не слишком скоро, но, судя по тому, что до верха ей оставалось метров семь, ползла Рита уже давно.
– Рита! – заорал Димка.
На секунду развевающееся платьице остановилось, и из него показалась лопоухая голова в синей косынке. Лысик смело помахала ему рукой и, улыбнувшись, крикнула в ответ:
– Дима, ты не лезь сюда! Здесь очень страшно! Я сейчас все посмотрю и быстренько вернусь!
Голова вновь скрылась, и тоненькие ножки в синих сандалиях вновь продолжили свое ступенчатое восхождение. Генка заржал:
– Даже девчонка не боится! А ты зассал!
Он даже не понял, откуда прилетел удар. Средь бела дня в глазах вспыхнули звезды, и Гена мешком осел на землю. А мимо него уже молнией промчался Димка. Вихрем взлетев по упруго пружинящим доскам, он подпрыгнул и ухватился за перекладину. Ноги сами нашли опору, и Димка не пополз – полетел догонять почти добравшуюся до крыши Лысика.
– Ну, блин! – отбросив палку, Стас резко метнулся к «байкам» и рывком вытащил свой. – Мы так не договаривались!
Генка, уже пришедший в себя, помотал головой и, глядя на беглеца мутными глазами, зло рявкнул:
– Куда?!
Игнорируя его, Стас спросил:
– Кать, ты едешь?
Без каких-либо раздумий Катя юркнула к нему под руку и, даже не поморщившись, устроилась на жесткой металлической раме. В ее глазах по самому краю плескался испуг, готовый вот-вот пролиться слезами.