Но в предрассветный час его сердцебиение и размеренное дыхание помимо воли ненадолго убаюкали её.
А когда наступил рассвет, Аиша проснулась от холода.
Она резко села на постели с криком «Не-е-ет!».
И тут Рейф пошевелился.
Аиша удивлённо моргнула. Её сорочка была мокрой.
Ей стало холодно, потому что её сорочка промокла, и бриз, проникавший через открытый иллюминатор, охлаждал её.
А сорочка промокла потому, что Рейф был мокрым. Он потел. Аиша потрогала его лоб. Он был прохладным.
О Господи, Рейф нормально спал, его дыхание было глубоким и ровным. Она прижала ладонь к его сердцу и почувствовала сильное и устойчивое сердцебиение.
Жар спал. По её щекам хлынули слёзы. Он будет жить. Лихорадка отступила.
Рейф проспал бóльшую часть дня, и когда было далеко за полдень, Аиша, бросив на него взгляд, заметила, что он за ней наблюдает. Теперь его голубые глаза были ясными, как небо, без единого признака лихорадки. И даже слегка… недовольными?
— Что вы здесь делаете? — спросил он.
— Всё хорошо, вы были больны, — она поспешила к кровати и дотронулась до его лба. К счастью, прохладному.
Рейф поднял на неё взгляд и, нахмурившись, поймал за руку:
— Что вы делаете?
— Проверяю, нет ли температуры. Но её нет. Теперь вы пойдёте на поправку.
Он попытался сесть, но упал назад на подушки.
— Боже! Я слаб, как котёнок.
— Да, вам нужен отдых, потребуется какое-то время, чтобы восстановить силы. Вы очень сильно болели. Я… я думала, что вы умрёте, — добавила она печально.
— Вздор! Я здоров как бык, — заявил Рейф и снова попробовал принять сидячее положение, на этот раз преуспев, хотя и с видимым усилием.
— Нет, вы упрямы как бык, — поправила она его. — А теперь оставайтесь-ка, пожалуйста, на месте. Мне необходимо вас вымыть.
— Вымыть меня? — тёмные брови сошлись на переносице. — Вы не сделаете ничего подобного!
— Не будьте глупцом, вам необходимо помыться. В случае если вы не заметили, от вас воняет. Когда лихорадка спáла, вы весь изошли потом, и теперь мне надо вас вымыть, чтобы вам было приятнее выздоравливать.
Насупившись, он заглянул под простыню, и на краткий миг глаза его расширились, когда он увидел, что обнажён. Он взглянул на неё, затем осторожно понюхал себя… и резко отдёрнул голову.
— Фу!
Аиша засмеялась.
— Я же говорила. С пóтом из вас вышла болезнь. Теперь вы позволите выкупать себя?
Он натянул простыню до подбородка.
— Теперь я расположен к этому ещё меньше, после того, что увидел. Чёрт возьми, Аиша, вы не должны даже находиться здесь, со мной, когда я в таком состоянии. — Он подоткнул вокруг себя простыню. — Где Хиггинс?