Ее большие карие глаза стали встревоженными, губы слегка скривились.
— Я уже сказала, что не выйду за тебя...
— Милое глупое дитя, — прошептал Гай и нежно погладил ее по щеке. — Будет так, как решил я. В Париже мне многое нужно тебе показать... Это волнующее место, Роза... наверное, самая волнующая столица в мире! Правда, боюсь, у тебя будет очень скучная свадьба — в кабинете мэра вместо церкви, но никаких сомнений в ее законности! И ты станешь Розой Уокфорд, а я наконец обрету жену.
Она принялась неистово бороться в его объятиях.
— Я не подходящая для тебя жена, ты должен дать мне уйти! И... есть Кармелла. Ты прекрасно знаешь, что Кармелла будет всегда!
— Забудь Кармеллу, — тихо попросил он, и Роза почувствовала легкое прикосновение его губ на своих волосах. — Дорогая, ты не позволяла мне приближаться к тебе с той ночи, когда я попросил тебя выйти за меня замуж, а это была ночь, когда я обнаружил, насколько сладкой ты можешь быть в моих руках. Дорогая, помни, нам придется остаться здесь до рассвета, так что перестань выдвигать слишком много контраргументов! Я не хочу их слушать!
Но прежде чем его губы накрыли ее рот, Роза все же выдвинула очередной аргумент:
— Ты оставался здесь с Кармеллой, — напомнила она ему, изогнувшись, чтобы избежать его губ. — В такую же ночь, как эта.
Гай нахмурился, и глаза его яростно сверкнули, отражая свет камина.
— Забудь Кармеллу! — вновь приказал он и, схватив ее лицо в свои ладони, сделал тщетными все ее попытки отвернуться от него. — Какой же глупой может быть молодая женщина! — прошептал он, накрывая ее рот своим.
Розу покинуло любое желание сопротивляться, и, пока часы на каминной полке нудно отбивали время, она лежала в его объятиях, а Гай целовал ее, сначала, как и прежде, с нежностью, затем с возрастающей страстью и, наконец, с такой пылкой требовательностью, что она вновь принялась сражаться, чтобы освободить свой рот, и он позволил ей это сделать. Девушка спрятала лицо у него на груди, прижавшись щекой к пиджаку.
Но его руки по-прежнему удерживали ее, лишая свободы. Она слышала ускорившийся стук его сердца, чувствовала легкую дрожь его рук, когда они прикасались к ее волосам. Даже голос его не был твердым, когда он спросил:
— Я нравлюсь тебе хоть немного, Роза?
Она взглянула на него. Он ей не просто нравился, она любила его всем сердцем, и правда об этом открылась для него в ее открытых карих глазах с порхающими ресницами. Гай нежно прикоснулся к ним кончиком пальца, и выражение его лица смягчилось так сильно, что сердце Розы запело.