К концу ночи снаружи началась вьюга. Навен не спал и не бодрствовал. Сжавшись в углу подземелья, которое оказалось не таким большим, как он хотел, старик вспоминал, галлюцинировал. Универсальный комбинезон защищал его от холода камня и воздуха. Еле-еле доносился свист ветра в сосульках у выхода.
«Вы не виноваты. Можете идти», — это сказал автомат. Ни один Гвардеец или полицейский после допроса так и не заглянул в камеру — страшную, все ее стены словно в подтеках крови… И торопливый, бессмысленный уход, когда Навен сам не знал, зачем бежит, хотел остаться, но… «Неужели в меня там, на том исследовании, заложили программу и я — робот?! Пусть, пусть, значит, Вэл жив, я им нужен как приманка… Или из меня просто выкачали информацию и отбросили зная, что жест красив для публики, безопасен для них?.. Чего же они нашли в моей памяти? Неужели действительно все?!» В это не верилось, приходили мысли о чудесах, способных изменить итог зондажа мозга…
— Учитель!
Навен медленно, толчками поднял голову. Рядом сидел Вэл. Он был прежним излишне аккуратным в одежде, неаккуратным в прическе. В лице тоже ничего не изменилось — привычное ироничное, слегка холодноватое выражение, отработанная маска для публики и вообще для всего света. И интонации нормальные:
— Что вы делаете здесь? Я еле-еле нашел вас!
— У меня прежнее биоизлучение, да? Но все равно, не приближайся ко мне…
Вэл осторожно полуобнял старика за плечи:
— Все в порядке.
— Отойди! — Он попытался вырваться. — Меня забирали Темные, отпустили совершенно немотивированно… Во мне наверняка есть программа-мина.
Вэл полуприкрыл глаза и слишком спокойно произнес:
— Вас отпустили потому, что я спутал работу компьютера Цитадели. И никто в вас ничего не закладывал.
— Правда? — Навен несмело, беспомощно улыбнулся. Выдержать его взгляд было очень трудно. Но раз другого выхода не существовало — все-таки возможно.
— Сейчас мы заберемся в мой флаер, и я накормлю вас.
Все в порядке, учитель.
Двое прошли среди стонущего от ветра льда и, защищая лица от плетей вьюги, пошли к флаеру.
По Настоянию Вэла Навен снял одноместный номер в каком-то полупритоне. Здесь администрация не интересовалась документами постояльцев, а постояльцы не интересовались друг другом. Можно было запереться в комнате хоть на год — и если деньги заплачены за весь срок, вас ни разу не потревожат, не станут выяснять, живой вы или мертвый. Правда, в этом заведении изредка бывали полицейские облавы, но в них попадались только те, кто был под слишком большим кайфом и не успевал воспользоваться нуль-плащами.