— Я же сказала — это просто ожог, — прошипела она сквозь стиснутые зубы. — А теперь, будь добр, дай мне побыть одной.
— Ты поджарилась, как мясо на гриле, — отозвался Бен, легко касаясь ее спины.
Сьюзен вздрогнула. Боль была жуткая.
— Ради Бога, накрой меня!
— И не подумаю, пока чем-нибудь не намажу тебе спину. У меня есть гель с алоэ, он лечит и дает поверхностную анестезию. Должно помочь.
— Тогда хотя прикрой мне… меня внизу.
— А ты у нас скромница, — протянул Бен и отправился в ванную, откуда вернулся с полотенцем и тюбиком в руках.
Он принялся тщательно расправлять маленькое полотенце на ягодицах Сьюзен, легко скользя пальцами по ее коже. Передвинул повыше, потом сдвинул вниз. Затем чуть-чуть влево, снова вверх и немного вправо. Сьюзен это выводило из себя. Какое унижение! Впрочем, это не мешало ей отзываться на каждое его касание.
— Ну хватит! — не выдержала она наконец.
Пальцы Бена прошлись по ее копчику, снова передвинув полотенце.
— Ты уверена? Я бы не хотел подвергать твою скромность новому испытанию.
— Тогда надо было взять полотенце побольше, — проворчала Сьюзен.
— Я боялся, что полотенце побольше будет раздражать ожог.
Прохладный ветерок ласкал спину и ягодицы Сьюзен, и ей стоило неимоверных усилий не застонать от наслаждения. Она чувствовала себя униженной и одновременно была самым бесстыдным образом возбуждена.
— Если кто и раздражает мой ожог, так это ты, — огрызнулась она.
Ответом ей был лишь негромкий смех — гортанный и какой-то воркующий. Отвинтив колпачок тюбика, Бен уселся рядом со Сьюзен на кровати. При этом он слегка коснулся ее бедра, и Сьюзен невольно втянула голову в плечи. Она ощущала близость Бена каждой клеточкой своего тела.
Бен растер немного геля между ладонями, и Сьюзен почувствовала легкий шлепок — сгусток мази упал ей на спину. Плотнее сведя вместе бедра, она сделала попытку дышать ровнее, но сердце все равно выбивало дробь, а все чувства были обострены до предела.
— Лежи смирно, — скомандовал Бен. — Сейчас будет немного жечь.
Жечь? Мазь казалась Сьюзен холодной как лед. Она сделала попытку увернуться от руки Бена: чередование жара и холода — это уж чересчур! Однако Бен не дал ей ускользнуть и продолжал накладывать мазь уверенными неторопливыми движениями.
Понемногу обезболивающее стало оказывать свое действие. Боль утихла, зато, к величайшему огорчению Сьюзен, она стала еще острее ощущать прикосновение руки Бена. Жар так и накатывал на нее мощными волнами, однако к ожогу он не имел ни малейшего отношения.
Пальцы мужчины прошлись по ямке прямо над ягодицами, и Сьюзен, вздрогнув, велела ему убрать руку. Бен и убрал, но лишь на ее бедро, затем ласкающим движением провел ладонью вдоль ее талии и двинулся выше. К одной руке присоединилась другая, они прошлись по ее ребрам, и наконец пытка закончилась.