— Ну, как знаешь, — сказал полицейский и ушел.
— Он пошел писать протокол! — кричала Рита. — Меня уволят, слезайте немедленно!
Но слезать я боялся. Я завис на скале, распластавшись по ней, как блин, и в это время полицейский вернулся. Он нес откуда-то огромную палку длиной метра в три, не меньше. Конец ее был заботливо расщеплен, чтобы удобнее оказалось зацепить орхидею.
— Я буду снизу держать, а ты сверху подхватывай! — объяснил полицейский, помогая себе жестами. Я подхватил палку и направил ее на орхидею. Рита закрыла лицо руками. Попытки с семнадцатой розовый цветок упал к ее ногам. Полицейский отставил палку, помог мне слезть и зааплодировал. Я предлагал ему двадцать солей за помощь, но он не взял.
Я это все к чему? К тому, что неискоренимый страх перед любой полицией — признак болезни общества. В нормальных странах полиция существует для того, чтобы помогать людям в невинных добрых поступках. В Перу, наверное, тоже не все полицейские такие, если даже Рита поначалу испугалась. Но то, что такие хотя бы есть, само по себе способно внушить восторг. Если бы я в Москве полез в гору за цветком, никакой местный дядя Степа не избавил бы меня от штрафа за оскорбление скалы или неправомерный сбор цветов.
Можно, конечно, плюнуть на все и уехать отсюда в Nahui… Но это как-то непатриотично. Патриотично — дать почитать эту колонку всем отечественным полицейским и понадеяться на исправление их нравов.
№ 401, 13 февраля 2006 года
Самая стабильная в мире корпорация — Россия, которая в главных своих чертах неизменна уже лет шестьсот.
Будь я специалистом по организации бизнеса, непременно ввел бы в каждой корпорации должность менеджера по революционным переменам. Этот персонаж специально осуществлял бы периодические реорганизации — максимально травматичные, жестокие и бессмысленные. Он компрометировал бы любые перемены, доводя их до абсурда, обращая в противоположность — лишь бы после его трехмесячной бурной деятельности коллектив дружно застонал: ради Бога, верните все как было! Пусть оно было отвратительно, косно, неэффективно — а все-таки лучше, чем сейчас. И все благополучно возвращалось бы на круги своя, и это звалось бы стабильностью.
Самая стабильная в мире корпорация — безусловно, Россия, которая в главных своих чертах неизменна уже лет шестьсот. Сколько она существует как государство, столько и не меняет основных своих схем. И если вас интересует не только эффективность, но прежде всего устойчивость бизнеса, — организуйте свои корпорации по образу и подобию российского государства, в котором любые перемены приводят к ухудшениям, компрометируют саму идею реформ и легитимизируют возвращение к исходной точке.