* * *
Калина раздумчиво брел к бирже извозчиков, что находилась на углу Малой Мещанской и Екатерининского канала. Две гостиницы и шесть меблирашек он обошел за сегодняшний день, и только в последней наметилась удача. Впрочем, не наметилась — забрезжила.
Почему этот Фанинберг столь поспешно ответил, что у него нет такого постояльца, и даже не заглянул в домовую книгу? Пошто имел такой взгляд, будто он, Калина Елизарьев, есть ему самый заклятый враг? Павел Андреевич велел докладывать даже о самых малейших и на первый взгляд незначительнейших подозрениях немедля. Стало быть, надобно ехать к нему.
На бирже стояла всего лишь одна коляска.
— Набережная Невы, дом Бестужева, — произнес Елизарьев, начиная садиться, как вдруг услышал:
— Позвольте, сударь, коляска уже занята.
— Кем это? — оглянулся Калина и опешил, встретившись с насмешливым взглядом серых глаз господина в плаще и треуголе.
— Мною, — вежливо улыбнулся Магнетизер.
— Но я был первым, — сказал Елизарьев ради того, чтобы хоть что-то сказать.
— Вот именно, были, — произнес Магнетизер и провел голой ладонью вдоль лица Калины. Ногтей на пальцах рук не было. С большим усилием Елизарьев поставил ногу на приступ коляски, подтянулся, помогая себе руками, и тяжело опустился на кожаное сиденье. Тело почти не слушалось. Несколько раз он пытался что-то произнести, наконец ему удалось справиться с непослушными, словно замерзшими и невероятно распухшими губами:
— Трогай.
— Погоди, голубчик, — бросил вознице Магнетизер и удивленно поднял брови. — У вас, верно, под шубой шелковый жилет? — обратился он к Елизарьеву. — А в карманах понасыпано меди? Что ж. Это было бы предусмотрительно с вашей стороны, милейший, года два назад, ну, пусть даже год. Теперь меня это не остановит.
Он обошел коляску, открыл дверцу и уселся рядом с Калиной.
— Ну, слышал, что сказал господин купец? — обратился он к вознице. — Набережная Невы, дом Бестужева-Рюмина. Пошел.
Кучер тронул поводья и произнес:
— Коли вы не вместе, стало быть, две цены.
— Мы не вместе, — подтвердил пассажир в испанском плаще.
Елизарьев скосил глаза — повернуться он уже не мог — и с ненавистью уставился на Магнетизера.
— Что, выследили меня? — ядовито улыбнулся тот Елизарьеву. — Вам так много обо мне известно! Но это не поможет, милейший. Слышите вы, новопреставленный?
Калина моргнул и разлепил губы:
— Господин Татищев все равно тебя возьмет.
— Вы так думаете?
— Именно так…
Улыбка сползла с губ Магнетизера. Ему было отлично известно, каких трудов стоило Елизарьеву произнести эти несколько слов.