— Может быть, — ухмыльнулся Хэнк.
— Надеюсь, ты не затеваешь ничего серьезного?
— Почему бы и нет?
— Ну, во-первых, ты едва ее знаешь.
— Эй, послушай. Отец говорил, что узнал маму в тот самый момент, как увидел.
— И пережил ее всего на два месяца.
— К чему ты клонишь?
— Сильная страсть убивает. Я всего лишь хочу, чтобы ты вел себя чуть осмотрительнее.
— Моя полуторагодовалая помолвка с Элен была шагом весьма осмотрительным, а чем все кончилось! Не думаю, что время играет роль. Все дело в людях.
— Тогда давай поговорим о людях. Ты не забыл, что ты — владелец ранчо?
— И что?
— Допустим, мисс Ниса действительно так прекрасна. Да, она хороша, хрупка и прелестна, изысканна и нежна. И так же уместна на ранчо, как хрустальный канделябр на пикнике.
— Внешность бывает обманчива! — пылко возразил Хэнк.
— Да, тебе здорово приспичило жениться.
— Не бойся, я вовсе не помешался, — неожиданно улыбнулся Хэнк. — Просто я нутром чую, что эта женщина — та самая, моя.
Чем больше расплывался в улыбке Хэнк, тем мрачнее делаюсь лицо Брета.
— А тебе известна статистика разводов? — не слишком деликатно спросил шериф. — Ты видишь, через какие трудности проходят кузен Эван и его жена Цилла?
— Она любит детей, — заметил Хэнк.
— Конечно, ведь она работает в агентстве по усыновлению! Помяни мое слово: прежде, чем высохнут подписи под брачным свидетельством, она наводнит твое ранчо чужими детьми.
— Ты всегда был сварливым и придирчивым занудой.
— Кому-то надо думать об обратной стороне медали.
— Почему я не могу ухаживать за Нисой Литл без благословения своего брата?! Почему не могу завести полный дом своих собственных детей и столько же бездомных детей из агентства?!
Внезапно он осекся. Эта простая мысль впервые пришла ему в голову.
Ниса, кажется, особенно волновалась, что он откажется от участия в программе, если найдет подходящую женщину и заведет свою семью. Но Ниса и есть та самая женщина, так почему бы им вместе не продолжать все это? Почему они должны отказываться от собственного счастья?
Несмотря на то, что Брет был мрачнее тучи, Хэнк вдруг расцвел в счастливой улыбке.
Мысль о Нисе и новом плане сделала его великодушным. Он решил не ссориться с братом.
— А знаешь, братишка, женщина могла бы сгладить некоторые острые углы твоего характера.
— В моей работе без острых углов не обойтись, — отрезал Брет. — Мы же собирались быть ковбоями. Дикими и свободными.
— Я могу влюбиться и остаться свободным.
Впервые произнесенное вслух, это слово потрясло и самого Хэнка.
— Позволь спросить у тебя одну вещь. Когда ты стал взрослым и задумался над судьбой родителей, тебе не приходило в голову, что жертва, принесенная отцом во имя любви, слишком высока?