Эта ласковая насмешка подействовала успокаивающе. Герде показалось, что ее с головой накрыла теплая волна томной слабости.
— Два раза ты точно не имела ничего против, насколько я помню. Что, скажешь — неправда? Тогда я даже поверил, что нравлюсь тебе. Неужели я так сильно изменился?
Она все еще продолжала бороться с собой, со страстным желанием, охватившим ее всю без остатка. Боролась, хотя знала, что битва безнадежно проиграна.
— Нет, каким ты был, таким и остался, — упавшим голосом подтвердила она скорую капитуляцию. — Как и прежде, используешь людей. Все такой же бессердечный, жестокий эгоист и…
— Эгоист? — Ни один мускул не дрогнул на его лице. — Потому что не скрываю, что хочу любить тебя?
— Тогда бы ты не позволял себе так обращаться со мной. — Герда захлебывалась от возмущения. — Да и что ты знаешь про любовь? Хотя если ты имеешь в виду секс, то мог бы не прогонять Диану.
Он расплылся в нагловато-похотливой улыбке:
— А может, я не хочу с Дианой. Может, я хочу с тобой.
Герда рванулась, до конца не веря, что в человеке может быть столько животной грубости. Ее колотило. Она уставилась на Джордана глазами, полными боли и унижения:
— Боже, как ты отвратителен. Ненавижу тебя! Ненавижу!
Он медленно опустил руки, и в какой-то миг Герда испугалась, что он ударит ее. Но Джордан лишь криво ухмыльнулся, до того ехидно, что она подумала, лучше б уж ударил:
— Так, значит, отвратителен? Так же отвратителен, как тогда? — Он, не отрываясь, смотрел в ее испуганные глаза, потом задумчиво произнес: — Сейчас увидим, кто здесь отвратительный. Пойдем, я тебе кое-что покажу.
Герда почувствовала, как страх холодными коликами пробежал по телу. Джордан еле сдерживался и почти перешел на крик:
— Только не надо строить из себя оскорбленную невинность. Ты в состоянии постоять за себя, когда надо.
Ничего не видя из-за слез, Герда молча зашагала к дому. Словно в тумане, до нее долетал звук его шагов сзади. Около калитки Джордан поравнялся с ней и нечаянно задел плечом. Герда отскочила как ужаленная. Он прошел мимо и открыл дверь в кабинет.
В комнате было темно. Сгущавшиеся сумерки, казалось, предвещали беду. Герда застыла на пороге. Где-то в подсознании мелькала мысль, что ей грозит опасность и что эта опасность исходит от Джордана. Он потянулся к выключателю, и свет засеребрил взъерошенные волосы. Джордан взял графин с виски и плеснул немного в стакан. Движения его были резкими, нервными. Он едва владел собой. Подойдя к Герде, он буквально впихнул стакан ей в руку.
— Нет, спасибо. Я…
— Как угодно. — Джордан выпил сам.