Вошла Элизабет, разговаривая на ходу, направилась к Герде. Но та даже не заметила ее. Для Герды все слилось в серую массу. Она видела только Ховарда. Вот он берет «дипломат», дружески жмет руки партнерам. Никто не любит долгих прощаний. Он улыбнулся Джордану, и оба вышли из зала.
Герда почему-то чувствовала себя так, словно ее предали, и сама презирала себя за это. Просто плаксивая дурочка! Придумала себе любовь. А есть ли она?..
Казалось, день никогда не кончится. Надо было напечатать под диктовку кое-какие письма. Сосредоточиться было невозможно, и в конце концов Меррик потерял терпение:
— Боже, сколько можно! Что ты печатаешь? Я же сказал: «Что касается сокращения штатов в связи с реорганизацией отдела затрат», а не «Не что касается изменения устава». Прочти-ка еще раз.
— Прости, — смутилась Герда. — Начни, пожалуйста, с «программирования». Я задумалась.
— Она задумалась! — Меррик возмущенно закатил глаза и начал снова. Когда с горем пополам текст все-таки был напечатан, он заявил: — Так не пойдет, девочка. Теперь придется стараться. Новое начальство, ничего не поделаешь.
Он говорил не со зла, но Герде стало жаль себя. Она ответила упавшим голосом:
— Я увольняюсь.
Меррик поджал губы:
— Да? Могла бы раньше сказать. А вообще-то нет никакой трагедии. Устроишься где-нибудь еще.
Герда задумчиво молчала. Для нее-то как раз трагедия. Шутка ли, в корне изменить свою жизнь. Надо все бросить и переехать в другую часть страны. А как еще порвать с ненавистным прошлым?
— Но я бы на твоем месте не спешил. Если переживаешь из-за Блэка, то не стоит. Он, конечно, устроит нам головомойку, когда вступит в должность. Надо же показать, кто в доме хозяин. — Меррик презрительной усмехнулся. — А потом… Я глубоко сомневаюсь, что он будет появляться здесь чаще, чем пять раз в год.
Молодец! Попал прямо в яблочко! Конечно, именно из-за Джордана Блэка. Только вот пять раз в год — это слишком часто. Слишком маленькие промежутки — ни одна рана не успеет зарубцеваться.
Вечером, придя домой, она печально бродила по квартире. Хватит ли сил уехать отсюда? Бросить квартиру, которую подарил Блэйз и где они были счастливы? С таким трудом удалось наконец более-менее привыкнуть к одиночеству. Куда ехать? В какой город? У нее нигде никого нет. Может, просто найти другую работу и остаться здесь? Но, боже мой, как можно оставаться в городе, где все напоминает о нем?!
Нет, бросить все! Бежать без оглядки! Вырвать занозу, перевязать раны и начать все заново. Не думать, главное — не думать. Не давать волю обжигающим воспоминаниям. Слишком много боли причиняет этот атавизм — любовь, поэтому — удалить и жить спокойно. Только бы удалось забыть его. Эх, быть бы одной из тех роковых женщин, что привораживают мужчин, а потом вьют из них веревки, смеются над ними. Тогда бы она отомстила Джордану Блэку. Хотя, что толку? Это не избавит от мук. И что произошло тогда у него дома? Как получилось, что из-за обыкновенной животной страсти они, словно по волшебству, не только перестали быть врагами, но просто боготворили друг друга, растворились друг в друге, умирали друг за друга. В эти мгновения, казалось, единственный способ разорвать колдовские чары — целиком и полностью отдаться им.