— Мне всегда казалось, что это несколько опрометчивое заявление. Вот, посмотрите, что вы наделали.
Оливия повернулась к нему, увидела, что он улыбается, и в замешательстве пробормотала:
— Вы меня напугали.
— Это очевидно. — Он поднял разбитую чашку. — Надеюсь, это не любимая чашка вашей бабушки?
— Собственно говоря, да, но я скажу ей потом…
— А может быть, мы просто выкинем ее в мусор и ничего ей не скажем?
Оливия покачала головой.
— Бабушка время от времени все пересчитывает. Она сразу заметит.
Девушка достала другую чашку и поставила ее на блюдце, не зная, о чем разговаривать дальше.
— Почему у вас позавчера было такое выражение лица? — спросил мистер Ван дер Эйслер. — И почему сегодня вы такая грустная? И только не уверяйте меня, будто не понимаете, о чем я говорю.
Что-то в его голосе заставило ее тотчас же признаться.
— Я не вернусь в школу. Попечители хотят кого-нибудь с надлежащей подготовкой… Это было для меня ударом. Я так надеялась, что смогу остаться и мама приедет жить со мной.
— Бедняжка, — сказал он и, когда она отвернулась, чтобы скрыть подступающие слезы, занялся приготовлением кофе, а потом, исследовав ящики буфета, отыскал коробку с печеньем и разложил его на подносе. — Вы ничего не сказали матери?
Оливия повернулась к нему, глотая слезы.
— Нет, я подумала, что надо подождать, а после Рождества поискать работу.
— Очень чутко с вашей стороны. Но вы ведь вообще девушка чуткая, не правда ли?
— Спасибо за то, что приготовили кофе. — Оливия слабо улыбнулась. — Не думала, что вы умеете, то есть я хочу сказать, что вряд ли вам приходится часто заниматься этим дома.
— Когда я на кухне, моя домохозяйка все время держит меня под присмотром, а вы ведь видели Бекки — это тиран, каких поискать…
— Очень добрый тиран.
Мистер Ван дер Эйслер, взяв поднос, направился в гостиную и, сев рядом с миссис Фицгиббон, быстро привел ее в хорошее настроение. Нел рассказывала Оливии и ее матери, как чудесно она будет проводить время в Амстердаме.
— У меня новое платье, — не переводя дыхания докладывала девочка. — А потом, ведь это Рождество, и маме не надо будет идти на работу. Думаю, что все будет просто чудесно. — Она огляделась. — У вас нет елки, а у дяди Хасо есть. Она стоит у окна, и люди могут видеть, как она зажигается.
Миссис Хардинг ответила что-то подобающее моменту, а Оливия ушла на кухню, чтобы принести еще кофе. Визит продлился еще некоторое время, но, кроме вежливых прощальных слов и добрых пожеланий, мистер Ван дер Эйслер не произнес больше ничего. Оливия так и не смогла понять, относятся ли эти пожелания к предстоящему Рождеству или к ее неустроенному будущему.