Но она лишь застенчиво зарделась и призывно шевельнулась: она тоже желала его и на сей раз не хотела это скрывать, не хотела возвращаться в свою башню одиночества. Ей надоело заглушать голос любви и фальшиво потупляться, когда поверхность бездонных зеленых озер заполняло чувство — сейчас она смотрела на Саймона с такой откровенной просьбой, что на его высоких скулах под ровным загаром выступил румянец.
— Аннетт, прошу тебя, не надо! — Голос его звучал сипло и отчаянно. — Не смотри на меня так! Я привез тебя сюда не для этого, я хотел защитить тебя!
— Защити… меня… — нервно дрожа, она пробежала язычком по сухой кромке губ, и влажные лепестки ее рта приоткрылись.
Саймон прерывисто выругался. Его разрывали мучительные колебания. Он знал, что не имеет ни малейшего права принимать девственный дар этой чистой, как родниковая вода, девушки, хотя еще месяц назад он бы совратил ее без зазрения совести. Теперь все его представления о жизни, об истинных ценностях смешались. Юная зеленоглазая незнакомка затронула невидимые струны в его душе, и пирамида, на которой он строил хладнокровные, четко просчитанные отношения с женщинами, рухнула.
— Нет, Анни, девочка моя, — с трудом произнес он, — мы не должны… Черт, я уже не уверен, кто из нас больше нуждается в защите! Не смотри на меня: такой человек, как я, может разрушить твою жизнь!
Она понимала, что он прав, но прежде хотела познать радость полета к звездам в его объятиях и, повинуясь зову плоти и сердца, просто вложила пальцы в его открытую ладонь, — спустя секунду он сжал их, приняв единственно верное решение…
Это прикосновение возымело огромное значение для них обоих, стало их магическим знаком — он обещал стать ее поводырем в безбрежном океане любви, она с готовностью согласилась быть его покорной — но и чуть-чуть строптивой — ученицей.
— Моя златовласка… — услышала она его густой шепот.
Как во сне, их тела сблизились, и Аннетт первая выразила нетерпение быть вместе, склонившись и нежно поцеловав его куда-то в плечо. Реакция Саймона последовала незамедлительно — отшвырнув простыни, он притянул ее к себе на колени и с нежной осторожностью развел стройные ножки по обе стороны своих бедер, прижимая ее максимально близко к горячему телу.
Аннетт едва не задохнулась от восторга, когда его бархатисто-твердые губы сперва прикоснулись к ее губам, а потом с нарастающей быстротой и страстностью впились в них жарким поцелуем. Он никак не мог насытиться — его язык жадно лизал теплую изнанку ее рта и дразняще сплетался с еще робким атласным язычком, алеющим в темных глубинах.