— Переживу! — Стефания попыталась улыбнуться, вглядываясь в его лицо. — Гарри, должно пройти какое-то время, прежде… В общем, все это не так важно.
— Позволь не согласиться с тобой. — Он нагнулся, чтобы поднять с пола смятый пеньюар. — Я попал в точку, сказав, что ты выглядишь, как невеста. — Глаза его холодно блеснули. — Надо полагать, ты купила все это для Армандо?
— Да, — вскинула подбородок Стефания. — Но надела для тебя.
— Странно, — сказал он, скривив рот. — Я запомнил лишь, как ты это снимала с себя. Пойду, проверю ванну.
— Мне не нужна ванна, — сказала она. — Что мне нужно, — это немного поспать.
— Если ты хочешь спать, — он положил пеньюар рядом с ней на кровать, — то лучше надень это.
— Чтобы спать в нем?
— Нет, чтобы вернуться к себе в спальню.
Стефания тревожно взглянула на него.
— Ты… не хочешь, чтобы я оставалась? Гарри холодно улыбнулся.
— Полагаю, я и без того переусердствовал. Кроме того, принесение девственности в жертву — ритуал не в моем вкусе. — Он хладнокровно помог ей завязать ленточки пеньюара. — Думаю, что утром тебе лучше уехать из Корнуэлл-Хауса.
Она села на кровати, изумленно глядя на него.
— Но… но, Гарри… — Голос у нее задрожал и сорвался.
— Ты боишься, что я не заплачу, как мы договаривались?
Нет, растерянно подумала она, мне это даже в голову не пришло. Я имела в виду совсем иное…
— Разумеется, — сказала она вслух, вздернув подбородок. — А чего же еще?
— Что ж, не беспокойся, дорогая, — небрежно бросил он. — Ты получишь свои деньги.
Если бы он ударил ее по лицу, то все равно не смог бы причинить больше боли и оскорбить сильнее. Она ожидала поддержки, а вместо этого… В голове у нее мелькнуло: Армандо вообще не желал меня, а теперь отвергает и Гарри. Стефания вдруг ощутила пустоту внутри. Ей показалось, что она умерла. Господи, судорожно спросила она себя, что со мной происходит?
Но времени для раздумий не оставалось, потому что, если она хотела сохранить хоть каплю гордости, то должна была немедленно покинуть эту комнату — прежде чем сорвется, заговорит, начнет умолять о снисхождении или сделает еще что-то, о чем пожалеет куда сильнее, — например, заревет, как ребенок. Он представления не имеет о том, что я сейчас чувствую, подумала она. И никогда не должен узнать об этом.
Собрав остатки мужества, Стефания изобразила на лице улыбку, встала и расправила плечи.
— Спасибо, — сказала она. — По крайней мере, это придаст всему произошедшему хоть какой-то смысл. — И вышла из комнаты, не обернувшись.