Первые такты увертюры к опере Моцарта «Волшебная флейта» заполнили комнату. Бренна подняла головку. Александра недоверчиво посмотрела на Райли.
— Правда?
Райли протянул руку и погладил головку девочки. Постепенно она перестала плакать. Тихим и намеренно монотонным голосом Райли продолжал:
— Представьте себе… наших волосатых предков, не умеющих говорить членораздельно… рыскающих от пещеры к пещере в поисках пищи… таскающих за собой своих детенышей…
Райли убрал руку, но Бренна всхлипнула, и он стал снова ее гладить. Другой рукой Райли обнял за плечи Александру и придвинул ее к себе, чтобы ему удобнее было гладить головку ребенка. Александре следовало бы возмутиться такой фамильярностью, но оправданием ей служила заснувшая Бренна.
— Представьте себе, как они целыми днями скитаются, а дети орут, как резаные, вроде Бренны.
— Представляю, — тем же монотонным голосом ответила Александра. У нее стала затекать рука.
— Им пришлось их успокаивать при помощи монотонных, убаюкивающих звуков.
У Александры затекла не только рука, но и шея, и она осторожно покрутила головой.
Улыбнувшись, он немного повернул голову Александры и положил ее себе на плечо.
Затем он откинулся в угол дивана, увлекая за собой Александру и Бренну. Когда Бренна захныкала, они оба оцепенели. А она немного повозилась и устроилась наполовину на Райли, наполовину на Александре.
— Как глупо! — прошипела Александра. — Двое взрослых оказались в ловушке у грудного ребенка. Я сейчас встану.
Но не успела она встать, как Бренна издала отчаянный вопль, предвещавший более серьезный рев. Поэтому Райли усадил Александру обратно на диван.
— Не смейте больше вставать! Я не вынесу эти децибелы… Тише, тише… — говорил Райли одним и тем же монотонным голосом. Потом он поднял ноги на диван и уложил Александру рядом с собой. Последовала возня, стук падающих на пол ботинок… Он снова был босой, а Александра практически оказалась с ним как бы в постели.
Она лежала, не шевелясь и закрыв глаза, и в голову ей приходили недобрые мысли о матерях, которые подкидывают своих детей чужим людям.
Когда она открыла глаза, музыка кончилась, дождь перестал, и в комнате наступила тишина, которая никогда не была абсолютной в доме, крытом жестью. Снаружи доносились стук падающих с деревьев капель и равномерное кваканье лягушки, поселившейся в соседском пруду.
Александра медленно повернула голову. Мужчина, лежавший рядом, спал. Его волосы торчали в разные стороны, волевой подбородок был расслаблен, довольно красивый рот — приоткрыт. К груди он прижимал Бренну, маленькое тельце которой поднималось и опускалось в такт его дыханию.