Пару раз, размышляя о запахах вслух перед своим помощником Алексеем Бурдаковым, Генрих Афанасьевич едва не проговаривался, даже доходил до каких-то неясных намеков, однако и тут вовремя останавливался. «Понял? Не понял?» – думал он, с тревогой вглядываясь в румяное лицо Бурдакова. Однако помощник оставался бесстрастным, из чего Брокар заключал – не понял. Ну и слава богу.
Между тем в своих изысканиях Генрих Афанасьевич продвинулся очень далеко. Он изобрел запахи, которые принуждали людей к проявлению определенных эмоций, заставляли их действовать удобным для Брокара образом. С помощью запаха он мог заставить человека почувствовать ужас или одержимость, восторг или уныние. Но этого Генриху Афанасьевичу было мало. Запах, вызывающий у человека ощущение абсолютного счастья, какое может дать смертному только общение с божеством, – этот запах Брокару никак не давался.
Однако сегодня Брокар приблизился к ответу так близко, что, как выражаются поэты, почувствовал на своем лице дыхание истины.
Если раньше во время ночных прогулок перед Брокаром открывались все двери, то в сегодняшнюю ночь перед ним открывались человеческие сердца. Он сумел возбудить любовь в молодой, красивой женщине, которая, по слухам, была любовницей самого генерал-губернатора. Среди золотой московской молодежи красавица считалась неприступным бастионом. В одиннадцать часов вечера Генрих Афанасьевич познакомился с ней за кулисами театра, а уже через пять минут она готова была отдать ему не только свою любовь, но и жизнь.
Судьба вовлекла Генриха Афанасьевича в круговорот двусмысленных отношений, однако Брокар этого не боялся. С тех пор как парфюмер понял, что может управлять людьми, он стал считать себя в некотором роде неуязвимым. Благодаря открытым формулам Генрих Афанасьевич мог убедить кого угодно и в чем угодно, не прилагая к этому больших усилий.
Гораздо больше Генриха Афанасьевича тревожило другое – как сохранить свою работу в тайне? Доверять формулы бумаге, сидя в запертом кабинете, было делом почти безопасным. Но прежде чем утвердиться в формуле, нужно было прийти к ней путем множества экспериментов.
В лаборатории помимо Брокара и Бурдакова работали несколько технологов-французов, выписанных из Парижа. С окончанием рабочего дня Генрих Афанасьевич отсылал всех помощников по домам и запирался в лаборатории один, однако боялся, что их чувствительные, как у полицейских собак, носы могут учуять странные запахи даже за несколько кварталов от фабрики.
Брокар разжег трубку и принялся расхаживать по кабинету, задумчиво хмуря густые брови. Итак, работа близится к концу. Почти все ингредиенты окончательной формулы найдены. Но удастся ли завершить свой труд до того, как костлявая постучится в дверь?