Стражник попытался что-то вспомнить, но только качнул алебардой вправо.
— Там горит…
Бюргермейстер подошел к зубчатому краю башни и печально вздохнул.
— Это у арендатора Хольца.
— Точно, у Хольца. Я так сразу и подумал. Жаль Хольца. У него хорошо вызревал сыр с мятой.
Бюргермейстер нахмурился, но срывать на старике нахлынувшую злость не стал.
— Вольтер, сколько времени ты не спускался с башни?
— Месяц. Может быть, три, — неуверенно произнес стражник и попытался загнуть несколько пальцев.
— Как рассветет, отправимся к Хольцу. Собери всех башенных стражников. А то совсем мохом покроетесь.
— Соберу, — тоскливо откликнулся старик и принялся вычесывать всклокоченную бороду. Но укусившая его блоха уже успела прыгнуть в вырез кольчуги.
***
Бюргермейстера тоже куснула блоха. И она, и множество печальных мыслей стали причиной кратковременной злости. Именно кратковременной, ибо бюргермейстер Венцель Марцел с детства знал, что злость приоткрывает душу дьяволу. Так же, как и неудержимое веселье. И еще очень многое. Ведь дьявол силен и коварен. К тому же он многолик и находит пристанище в телах многих.
Ладно, если противник Божий вселяется в тела полоумных старух — сестер Базель. И те едва ли не через ночь карабкаются на смотровую башню к такому же полоумному старику Вольтеру и предаются плотским утехам, вспоминая растаявшую молодость под кислое вино и черствый ячменный хлеб. Это просто невинная шалость искусителя.
А что думать о его верных слугах — разбойниках? Их души — истинные вместилища сатаны и многих его проявлений. Сколько бед и горестей от них!
Каждый день в каждом доме города Витинбурга звучат молитвы, призывающие Всевышнего обрушить свой святой гнев на эти исчадия ада. Но всемогущий Бог пока не торопится покарать грешников молнией. Как не торопятся ни епископ, ни сам император Священной Римской империи. А сколько слезных, писанных кровью жалоб направлено к их высоким тронам! И никто не может дать ответ — когда закончится ужас Витинбурга. Разоряя и сжигая хозяйства арендаторов и селян, разбойники поставили город на грань вымирания от голода. Ведь мало того, что купцы и селяне обходят стороной неспокойные земли вокруг города. Множество пострадавших от тяжелой руки безбожников перебрались за стены Витинбурга. А множество других, еще не ставших жертвой разбойников, покинули землю и хозяйство и теперь находились на иждивении родственников, а то и просто жили под зубчатыми стенами города.
Скоро они начнут просить, потом воровать, а может, и убивать в поисках пропитания. Или еще хуже — в переполненном городе вспыхнет моровая болезнь. И тогда город вымрет. А вместе с ним и бюргермейстерство Венцеля Марцела.