— Слишком толстая, говоришь? Тогда похоже, придется самим тащить ее вниз. Но как? На руках мне ее снести? Или усадить ее на лошадь перед собой? Как, Лес?
— Не знаю, — нервно ответил Лестер. Он уже понял, что женщина слепая, разглядел, что она полукровка, и ему было не по себе от этих невидящих глаз, в которых отражалось пламя костра.
— Узнаешь ее, Лес?
Лестер медленно покачал головой.
— Откуда мне ее знать?
— Помнишь старика-навахо, который вечно сидел напротив парикмахерской Фреда? С ним была девчонка — я бывало останавливался посмотреть, как она плетет корзины. Старик умер. А это — та девчонка.
Клейтон подошел к роженице и стал возле нее на одеяло, широко расставил ноги.
— Ты меня слышишь? — спросил он. — Сможешь ехать на лошади со мной? Тебе нельзя здесь оставаться.
Женщина кивнула, губы приоткрылись — она улыбнулась.
— Она не понимает, что делает, — прошептал Лестер.
— Все равно ей придется ехать, — сказал Клейтон. — Побудь с ней, Лес — хотя нет, я побуду с ней, а ты иди, оседлай мою лошадь и приведи сюда. Тут не очень далеко спускаться. Так ты говоришь, женщина будет ждать?
— Обещала. Когда я уезжал от них, они запрягли пару.
Через десять минут все было готово. Они собрались, затушили костер и подняли женщину на лошадь перед Клейтоном. Она села боком, обхватив его руками за шею, а лицом уткнулась в меховой отворот его овчинной куртки.
— Постой-ка, — пробормотал он, кое-как стащил куртку с себя и завернул в нее женщину.
— Поезжай вперед, — сказал он Лестеру. — Я ведь не знаю, где двуколка ждет.
Женщина положила голову ему на грудь, одной рукой он обнимал ее, а в другой держал поводья. Его кобыла шагнула во тьму вслед за чалым Лестера, и лошади двинулись, петляя между сосен, бесшумно спускаясь по рыхлому снегу вниз по склону, в долину.
У подножия горы ждала женщина в двуколке, в руке она держала фонарь, чтоб ее можно было найти. Они увидели ее сразу, как только выехали из леса на открытое место. Роженица держалась за шею Клейтона и стонала. Когда они, двигаясь на свет фонаря, добрались до двуколки, Клейтон соскользнул с лошади, осторожно снял женщину и опустил на землю. Низким мужским голосом женщина с фонарем спросила:
— У нее уже началось?
— У нее уже давно началось. А когда кончится — я не знаю.
Тут свет фонаря упал на ее лицо. Клейтон шагнул к ней, наклонился и взял за руки, удивленно подняв брови.
— Телма! — сказал он, — это я, Клей.
Она долго смотрела на него, потом улыбнулась.
— И верно, Клей вернулся.
Он с трудом оторвал от нее взгляд и, кивнув в сторону роженицы, спросил: