Он попробовал обсудить этот вопрос с отцом и братом. Брак у него благополучный, был их ответ, и если он хочет, чтобы жена ему доверяла, пусть ей так об этом и скажет.
— Послушай, — сказал Эрнест, — да она же обожает тебя. Только попроси, чего ты хочешь.
Но они знали лишь его маленькую жену, они не знали Виктории-королевы.
Неужели он ее боится? Как-то не верится… она ведь такая маленькая и так любит его. Как странно: он не может сказать, что именно у него на уме. Стоит ему оказаться с ней лицом к лицу — и он теряет всякую решительность, он не может объяснить ей свое незавидное состояние.
И как же он рассердился, когда, войдя однажды в комнату, увидел рядом с королевой, сидящей за письменным столом, баронессу, держащую в руках какие-то бумаги; они, очевидно, обсуждали их.
Выходит… баронессе позволено знать то, к чему его самого не допускают!
Он повернулся и вышел из комнаты.
— Это Альберт? — спросила Виктория.
Лецен кивнула.
— А почему он ушел?
— Он, смею сказать, хотел видеть вас одну.
— Но я и есть одна. Вы не в счет, дорогая Дейзи, то есть вы значите так много… ну, вы понимаете, о чем я.
Да, сказала Дейзи, она прекрасно понимает, что ее дорогая госпожа имеет в виду, и этим счастлива.
— Я слышала, — сказала Виктория со смехом, — как вы вчера рассказывали за ужином своему соседу по столу, насколько я совершенна.
— Я не сказала ничего, кроме правды, — твердо ответила Лецен.
— Альберт считает, что я несколько фривольна, — сказала королева.
Лецен покраснела от негодования.
— Да что вы!
— Дорогая Дейзи, не сердитесь на моего милого Альберта. Если он и порицает меня, то ради моего же блага.
— Если бы было, за что порицать… но ведь абсолютно не за что.
— Ах, полно, Лецен, вы ведь и сами меня порой порицаете.
— А больше никому не позволю.
Виктория засмеялась и порывисто обняла баронессу.
— Дорогая, дорогая Дейзи, как мне повезло, что и вы, и Альберт так меня любите.
— Никто на свете не любит вас так, как я, — заявила Лецен.
Виктория услышала в этих ее словах неприязнь к Альберту, чего, конечно же, нельзя поощрять… но, разумеется, дражайшая Лецен сказала так лишь из чрезмерной преданности.
Несколько дней спустя Альберт заявил, что он поражен тем, как управляют ее двором: слишком уж много излишеств он обнаружил.
— Излишеств? Что вы имеете в виду, дорогой Альберт?
— Несколько людей выполняют одну и ту же работу.
— О, этим занимается Лецен. Она присматривает за всем.
— Не очень похоже, чтобы она присматривала слишком усердно.
— Мой дорогой Альберт, вы такой хороший. Не далее как сегодня я с радостью говорила моей милой Лецен, как мне повезло. Но, пожалуйста, не вмешивайтесь в ее дела. Она может расстроиться.