— Ну разумеется! — усмехнулся Сид. — Было бы странно, если бы ты сказала что-то другое, верно?
С этими словами он вдруг потащил Джини в закуток между стеной и лифтом.
— Что ты делаешь? — пискнула Джини.
— Ты чересчур много болтаешь.
— Что значит — много… Да, конечно, для тебя это простая болтовня! А для нас вопрос жизни и смерти.
Джини произносила слова быстро, задыхаясь от волнения, вызванного острым ощущением близости сильного стройного тела Сида, который стоял почти вплотную к ней. Вдобавок борьба с откликом собственного организма давалась Джини нелегко. Прошло всего несколько мгновений — а она уже вся пылала, охваченная горячей волной чувственности.
— Так уж и смерти… — хрипловато произнес Сид.
Его ладони упирались в стену по обеим сторонам головы Джини, так что она оказалась пригвожденной к месту.
— Представь себе… — выдавила Джини. Ей все труднее было изображать безразличие. — Впрочем, такому бездушному человеку, как ты, представить это сложно. Вот… я все сказала, теперь могу идти. Если от моего присутствия здесь нет никакого толку, значит, пора возвращаться в Бомонт.
Синие глаза Сида потемнели, но вместе с тем в них возник лихорадочный блеск.
— В самом деле? Возвращаться? — Он убрал руки со стены, но лишь для того, чтобы взять в ладони лицо Джини.
— Прекрати, — едва слышно прошептала она.
Однако Сид лишь покачал головой.
— Не уедешь ты в Бомонт.
Его глаза находились так близко, что в них больно было смотреть.
— Пусти…
— Нет, — шепнул Сид. — Ведь на самом деле ты этого не хочешь.
Он прижался к Джини всем телом, распластав ее спиной по стене. В каком-то смысле это откровенно чувственное действие стало для нее отрезвляющим моментом.
— Пусти! — воскликнула она, попытавшись высвободиться. — Ты оглох?! Я сказала, что уезжаю! Любовницей твоей не буду! И вообще, не хочу иметь с тобой ничего общего…
Пока Джини говорила, Сид вглядывался в ее глаза, но явно не слышал ни единого слова. Договорить он ей не дал — с похожим на стон звуком, в котором сквозило нетерпение, он зарылся пальцами в ее роскошные шелковистые волосы и жадно накрыл ртом беспомощно дрогнувшие губы.
Джини на миг застыла, словно пронзенная электрическим разрядом, и Сид не замедлил этим воспользоваться. Еще плотнее прижавшись к Джини, он отпустил ее голову, взамен ловко подхватил под бедра и приподнял. Джини опомниться не успела, как ее ноги оказались раздвинутыми, а Сид расположился между ними. И именно в этот момент он скользнул языком в ее рот.
За все годы знакомства это был их первый поцелуй. Ах как Джини его ждала, как жаждала, грезила днем и ночью, во сне и наяву. Нечего и говорить, что она затрепетала всем телом, каждая клеточка ее организма будто ожила и завибрировала собственной неповторимой мелодией. Будто в полузабытьи, не помня себя, Джини обняла Сида и стала отвечать на поцелуй…