В поисках Лодовико Беатриче медленно брела по дворцу, стараясь не глядеть на великолепные колонны с пышными мраморными постаментами и стены, расписанные Леонардо и Браманте и увешанные картинами ломбардских художников. Каждый дюйм великолепного пространства замка казался ей могилой, куда ушли семейные сокровища.
Она нашла мужа в новых покоях дворца, отстроенных в прошлом году. Лодовико стоял перед громадной фреской работы братьев Предис. Герцог устроил состязание между художниками Ломбардии — им предлагалось придумать сюжет, прославляющий его славные деяния. Выиграл Амброджо де Предис. Он предложил изобразить Италию в виде прекрасной и благочестивой матроны, облаченной в плащ, на котором вышиты названия крупнейших городов-государств. Il Moro учтиво стряхивал пыль с ее юбки или, другими словами, избавлял Италию от того, в чем она не нуждалась.
Беатриче вошла, когда Лодовико объяснял Лукреции Кривелли смысл аллегории. Красавица смотрела на картину с восхищением, словно перед ней совершалось рождение Богоматери. До Беатриче уже доходили слухи о том, что Лодовико неравнодушен к ее фрейлине, но она пропускала их мимо ушей. После болезни Лодовико постарел, подурнел и выглядел уже не таким крепким, как раньше. У него просто не хватило бы сил на новую любовницу, рассуждала жена. И все же герцог так непостоянен в своих привязанностях! После пребывания в Виджевано, когда их любовь снова возвратилась и принесла свои плоды, Беатриче старалась не вспоминать о прежней холодности Лодовико.
На лице мужа застыло то же недоуменное выражение, которое Беатриче уже видела на лице мессира Гвалтьери. Неужели сегодня ей суждено подозревать всех в чем-то постыдном? Лукреция согласно дворцовому протоколу низко склонилась перед герцогиней, опустив глаза и ожидая инструкций. Беатриче не преминула дать их:
— Оставьте нас. — Лукреция быстро поднялась и, по-прежнему не глядя на Беатриче, выскочила из комнаты, шелестя бархатной юбкой. — Кажется, Лукреция Кривелли — моя фрейлина, а не ваша. Вы проводите с ней столько времени, что злые языки при дворе уже болтают лишнее.
— Я сожалею, мадам, что эти пустые сплетни достигли ваших ушей. Смешно доверять придворным злопыхателям. Они везде таковы — что в Милане, что при любом итальянском дворе.
— Что еще я могу сделать для вас, Лодовико? Вынашивать ваших сыновей, улаживать дипломатические проблемы с иностранными правителями, управлять государством, когда вы нездоровы, быть вашим другом и любовницей? Если этого мало, я готова выслушать ваши пожелания.
Беатриче понимала, что у нее нет оснований вышвырнуть из дворца всегда послушную Лукрецию Кривелли. Только в моменты крайней угрозы Беатриче позволяла вырваться наружу своим чувствам. Вот и сейчас она бесстрашно высказывала мужу свое возмущение.