— Я как раз и делаю то, что от нас требуется, — заявил Филипп с улыбкой, исполненной такого лукавства, что я не смогла не улыбнуться в ответ. Он встал, чтобы налить себе еще пива. Обернувшись ко мне, эрцгерцог вновь улыбнулся: — Едва увидев вас, я твердо решил, что наш союз должен состояться незамедлительно. Я не намерен терять ни минуты.
Эрцгерцог решительно направился к выходу. Придворные, само собой, толпились у дверей в надежде подслушать наш разговор. Филипп послал старшего мажордома за аббатисой. Когда та явилась, Филипп, к немалому удивлению всех присутствующих, и моему в том числе, попросил ее устроить венчание в тот же вечер.
— Мы с принцессой потеряли целый месяц и хотим быть вместе сегодня ночью, — заявил он тоном, не терпящим никаких возражений.
Я молча сидела в кресле и глядела на огонь. Несмотря на легкие угрызения совести из-за того, что я позволила втянуть себя в подобную игру, несмотря на неловкость перед доном Фабрике и Беатрис, всякий раз, украдкой бросая взгляд на прямую спину эрцгерцога, я торжествовала оттого, что смогла пробудить страсть в таком мужчине. Едва ли судьба могла преподнести мне подарок прекраснее и дороже. По залу уже сновали слуги. Наши мажордомы о чем-то шептались в углу. Аббатиса велела разыскать моего капеллана дона Диего Рамиреса де Вильяэскусу. Священник, смущаясь, отвел меня в сторону:
— Вы и вправду этого хотите, ваше высочество?
Я стыдливо опустила глаза, пытаясь скрыть волнение и жгучую радость.
— Я буду счастлива подчиниться воле будущего супруга. И полагаю неразумным откладывать то, чему суждено случиться, — проговорила я, поглядывая на Филиппа, который, в отличие от меня, ни капли не смущался.
Я навсегда запомнила эту странную свадьбу перед камином, у которого мой муж впервые меня поцеловал. Дон Диего обвенчал нас в присутствии нескольких приближенных, при свете ста свечей, которые собрали со всего монастыря, под монотонный шум дождя за окном. Наши тени лениво скользили по серым стенам. Силуэты переплетенных рук вздымались над головой священника, словно шеи аистов. Бесполезный флакон по-прежнему был спрятан у меня на груди. Жених глядел на меня с обожанием, не скрывая страсти. В тот вечер нас обоих постигло безумие. Мы влюбились в саму возможность любви. Моя мать верно рассудила, что молодые души податливы, точно глина. Я думала о ней во время церемонии. Королева не одобрила бы такой спешки. Впрочем, ее собственная свадьба не слишком сильно отличалась от нашей.
— Лусия.
Словно безжалостная волна выбросила меня из ласковых морских глубин на каменистый берег. Я открыла глаза. Было уже четыре, а то и пять пополудни, за окном начинали сгущаться сумерки. Мануэль ушел на кухню и вернулся с двумя бокалами красного вина.