Особенно много времени, по несколько часов подряд, я проводил с дубами, хотя и не смог бы объяснить, чем они меня так притягивали. Именно эти деревья как-то особенно воздействовали на мое воображение. Рядом с ними странные обрывочные мысли сплетались в моем сознании в единый ковер — протертый, выцветший, блеклый. Порой я ловил себя на том, что почти беззвучно шептал слова, смысла которых не знал. Тогда я в отчаянии принимался вслух проговаривать названия растений и деревьев, чтобы очистить рассудок от тумана. Но все равно я возвращался к дубам, переходил от дерева к дереву, искал большие изогнутые ветви с такими прочными волокнами, чтобы их невозможно было сломать. Старому столяру не требовались огромные дубовые бревна, поэтому он строго отчитывал меня за то, что я напрасно потратил время.
У нас не было ни лошади, ни повозки. Однажды, когда я пожаловался на обилие тяжелой работы, Эльхстан откинулся назад, словно у него был большой живот, и принялся изображать, будто неуклюже ковыляет по мастерской, ведя на поводу лошадь с повозкой. Затем он показал на меня и погрозил пальцем.
— Ты не главный магистрат[2] Эдгар, поэтому не можешь позволить себе завести лошадь, чтобы та работала за тебя, — произнес я вслух, догадавшись, что имел в виду старик.
Он кивнул, скорчил гримасу, схватил меня за загривок и указал на дверь.
— Но ты мог бы завести лошадь, если бы не нужно было меня кормить? — предположил я, потирая затылок.
Эльхстан проворчал что-то теплое, и я больше никогда не жаловался.
Постепенно спина и руки у меня стали такими сильными, что мальчишки прекратили драться со мной, переключившись на калеку Эдвига, имевшего обыкновение собирать ветки орешника, которыми они меня били. Хотя я был сильным, мне всегда доставляло удовольствие после напряженного дня сидеть и крутить ногами ось токарного станка, поворачивать заготовку в ту и в другую сторону, смотреть, как мастер придавал грубой древесине нужную форму и размер.
Вечером, после ужина из сыра с хлебом, каши и мяса, мы отправлялись в старую ратушу и слушали, как заезжие купцы делились свежими новостями, а старики вспоминали о великих битвах и давнишних подвигах. Больше всего мне нравился рассказ про богатыря Беовульфа,[3] победившего чудовище Грендаля. Я сидел зачарованный. Дым от очага заполнял деревянную постройку сладковатым, терпким ароматом. Усталые мужчины пили мед и эль до тех пор, пока не засыпали прямо на подстилках из камыша. Только с первыми петухами они пошатываясь направлялись домой.
Моя жизнь проходила очень просто. Но ей не суждено было оставаться такой.