Он слишком устал, чтобы думать обо всем этом. Сейчас в нем бушевал гнев, и гнев помогал ему бороться со сном, но как только со всем этим будет покончено, как только Эдилин уплывет на своем корабле, он завалится где-нибудь на конюшне и проспит целую неделю.
Харкорт вышел из паба не один, а с друзьями, но, похоже, дальше каждый собирался пойти своей дорогой.
— Идешь к своей женушке, Джеймс? — насмешливо спросил его один из приятелей. — Сделаете сегодня первого ребеночка?
— Возможно, мне придется нанять кого-нибудь из этих шотландцев, чтобы сделал эту работу за меня, — немного заплетающимся языком сказал Джеймс.
На мгновение Ангус испытал жалость к той женщине, на которой он женился. Она была большой, уродливой и очень сильной, но она хотела любви, как и все в мире.
Когда Харкорт остался один, Ангус схватил его за плечо.
— Что вам надо? — в страхе завопил Харкорт.
— Тихо! Я — кучер, помнишь?
— А, это ты. Да, я помню тебя. Чего ты хочешь? Насколько я знаю, тебе заплатили за труды, так что убирайся.
— Она хочет тебя.
Харкорт пожал плечами:
— Она всегда хочет. Утром, днем, ночью, она хочет все больше и больше.
— Больше, чем у тебя есть? — еле слышно спросил Ангус.
— Что? О чем ты толкуешь? Убирайся, я сказал!
— Эдилин Толбот хочет тебя видеть, — сказал Ангус.
— Скажи ей, что я увижусь с ней завтра, — ответил Харкорт и направился к гостинице.
Он не так пьян, чтобы забыть о том, что говорил ей, подумал Ангус.
— Нет, сэр. — Он едва не подавился, выговорив «сэр». — Она хочет видеть вас сейчас.
— О, я понимаю, — сказал Харкорт с таким выражением, что Ангусу захотелось расквасить рожу этого прощелыги кулаком. — В последний раз… — Он вопросительно посмотрел на Ангуса. — И она послала тебя, чтобы ты сказал мне это?
— Да.
— И разумеется, она тебе за это заплатила?
— Ни цента.
И вновь Ангусу захотелось ударить Харкорта.
— Пожалуй, я и в самом деле к ней пойду. А ты оставайся здесь.
Он окинул Ангуса оценивающим взглядом, затем одернул камзол и вошел в гостиницу.
Ангус скользнул следом и спрятался в конце коридора, когда Харкорт дошел до последнего этажа.
Харкорт поскреб ногтями о дверь.
— Эдилин! — прошептал он, с опаской поглядывая на другие двери. — Эдилин! Это я, Джеймс.
Если Эдилин приняла это зелье, то она никогда его не услышит, подумал Ангус и попытался придумать иной план.
Но он недооценил Эдилин. Она приоткрыла дверь и выглянула.
— Джеймс, это ты?
— Да, дорогая, — сказал Харкорт, стараясь говорить внятно. — Я не мог не прийти к тебе. Я захотел увидеть тебя в этот последний… я хочу сказать, перед тем как лечь спать. Можно войти?