Охранник заорал, чтобы арестантки спускались в трюм.
— Они боятся, что мы растлим мужчин, — сказала Табита.
— Что, зря боятся?
— Если я с кем и грешила, то по взаимному желанию, — бросила она, направляясь туда, где уже собрались ее недовольные товарки.
Ангус вновь взглянул на море, вспоминая о том, как Эдилин приревновала его к Табите. Стоило ему лишь обмолвиться об этой бойкой бабенке, и глаза у Эдилин загорались злым огнем, словно она собиралась наброситься на него с кулаками.
Любовь, думал Ангус. Табита сказала, что из-за любви у нее случился роман с хозяином, и Эдилин кажется, что она любит Ангуса. Но на самом деле она его не любит. Она просто боится оказаться одна в новой стране. А ей действительно придется быть одной. Или по крайней мере не с ним, не с Ангусом Мактерном.
Как искушала, о, как искушала его мысль о том, чтобы «случайно» прикоснуться к ее руке, посмотреть на Эдилин так, чтобы она поняла, что он ней думает! Ангус знал: стоит ему это сделать, и она упадет в его объятия, и он не сможет не принять ее дар.
Но что потом? Он закрыл глаза, представляя чудесные недели, а может быть, и месяцы любовной идиллии. Они бы устраивали романтические ужины на двоих, но им было бы не до еды, потому что страсть в них была бы сильнее голода. Едва начавшись, эти ужины заканчивались бы в постели.
Но в глубине души Ангус знал, что скоро начнет проявлять себя их истинное «я». Эдилин всю жизнь провела в школе, тогда как он не умел даже читать. Эдилин нравились шелковые платья и чинные чаепития, Ангус любил спать на земле, завернувшись в тартан.
Между ними не было ничего общего. Сейчас, на корабле, когда он носил чужую одежду и говорил с чуждым ему акцентом, создавалось обманчивое впечатление, что они принадлежат одному кругу. Ангус видел, как светлело лицо Эдилин, когда он демонстрировал ей, что способен не только рыскать по вересковым пустошам.
Но он не сможет жить так, как хочет от него она. Он не сможет всю жизнь притворяться. Рано или поздно обман будет раскрыт. Даже Табита, женщина далеко не аристократического происхождения, сразу его раскусила. Она тотчас поняла, что он самозванец.
Среди их знакомых непременно окажется какой-нибудь пижон с университетским дипломом, он будет читать Эдилин стихи какого-нибудь француза, и они будут с жаром обсуждать их, восторгаться, ругать или смеяться, а он, Ангус, будет сидеть дурак дураком. И тогда Эдилин прозреет и впервые посмотрит на него, Ангуса, с презрением и жалостью.
А что, если они поженятся? Она велит детям не спрашивать ни о чем отца.