Однако ночь с пятницы на субботу прошла спокойно. Гильдебрандт провел ее без сна, он составлял план действий на завтрашний день и подсчитывал, сколько людей можно будет собрать в Кружно.
Эта ночь прошла спокойно и для партизан, если не считать маленького «чепе». Еще вечером всем командирам был дан приказ наблюдать за бойцами и в случае самовольной отлучки кого‑либо не поднимать шума, а сообщить об этом в штаб. Оказалось, что отлучался ночью только один боец ― Домбровский, Взводный Ковалишин доложил,
что Домбровский вышел из клуни около полуночи, а вернулся в три часа утра, тихонько улегся на Свое место.
— Занеси‑ка Домбровского в кондуит, —сказал Серовол своему помощнику.
Юра Коломиец удивленно взглянул на капитана. Незадолго перед этим капитан Серовол приказал ему занести в список лиц, вызывающих подозрение и подлежащих тщательной проверке, почтаря Валерия Москалева, спасшего от гибели парашютистку. Теперь в кондуит попадает один из наиболее храбрых и надежных бойцов отряда, поляк Стефан Поплавский, получивший от товарищей кличку Домбровский.
Юра знал, что за связь с партизанами гитлеровцы уничтожили всю семью Домбровского.
— Неужели вы его подозреваете?
— Подозрение — не то слово, Юра. Я уже тебе говорил… Нужно присмотреться к Домбровскому. Эту ночь он пропадал где‑то почти четыре часа. Понял? Только он один исчезал…
Юра Коломиец испугался, но тут же его глаза радостно засияли.
— Товарищ капитан, я знаю, где он был. Он к Ирке бегал.
— Что за Ирка? — удивился Серовол.
— Ирен, внучка мельника. Ветряк у них. Такая славная девчонка.
— Откуда ты знаешь?
— Так у них же любовь, — смущенно заулыбался Юра, видимо, испытывая неловкость от того, что выдает чужой секрет. — Страшное дело! Только они все в тайне от ее деда держат. И вообще они скрывают… Ведь ей лет пятнадцать, Ирке‑то, совсем молоденькая.
— Если они скрывают, — откуда тебе известно?
— Замечал, товарищ капитан. Раза три–четыре видел их вместе.
— Мало ли что… Может быть, случайно встретились, а ты сразу — любовь.
— Их видно, товарищ капитан, — упорствовал сияющий праздничной улыбкой Юра. — Влюбленных… я знаю, я по глазам их безошибочно определяю. Когда мы после Черного болота сюда вернулись, Ирка за плетнем стояла, — то спрячется, то выглянет. Увидела Домбровского — плачет и смеется. Обрадовалась, что он живой остался. И убежала сразу.
— Так ты думаешь, что Домбровский этой ночью к ней ходил? — несколько разочарованно спросил начальник разведки.
— Уверен. Я у него и платочек видел с вышитой надписью по–польски: «Коханому — Ирена».