После этого пусть он думает о вас сколько угодно, об этой дороге, ведущей из Нового Орлеана в штат Миссисипи. Как может случиться, чтобы люди встретились на такой дороге, скажите, Тельма?
Я уже смутно различала фотографию из-за слез, лившихся на нее из моих глаз. Тельма на ней умирала тихо и спокойно, как мне казалось.
Теперь мне хотелось, чтобы Джесс поскорее вернулся и снова дал мне Библию, и я могла бы отречься от своей клятвы. Когда я была маленькой и мне не верили (и правильно делали), я клялась, что говорю правду, но потихоньку я взывала: «Я отрекаюсь! Мой миленький Иисус, ради вас я отрекаюсь!»
Разбудил меня стук в дверь, так как я заснула прямо на фотографии мадам. Она вся была смята, изранена.
Выглянув в окно, я увидела на крыльце полицейского комиссара.
— Сейчас спущусь, — крикнула я ему.
Мне едва удалось натянуть платье, так я дрожала.
Он ошарашенно смотрел на меня. Должно быть, выглядела я ужасно: растрепанная, немытая, с опухшим от слез лицом, лихорадочным взглядом, с голыми ногами в стоптанных шлепанцах.
— Простите, я… я была в постели, у меня грипп.
— О! Я побеспокоил вас.
Он говорил неуверенно. Я отлично видела, что у него на уме: он думал, я была наверху вместе с хозяином.
— Я хотела бы поговорить с господином Рулендом.
— Его нет!
Взгляд его был печальным и недоверчивым, что было отмечено еще Тельмой.
— Жаль, а когда он вернется?
— Он приезжает как придется; если это срочно, вы можете позвонить ему по телефону в штаб-квартиру НАТО.
На этот раз он поверил мне.
— Я хотел сообщить ему новость, которая его заинтересует: мы, наконец, нашли виновных.
Меня будто ударили молотком по голове.
— Каких виновных? — едва вымолвила я.
— Тех, кто открыл шлагбаум в ночь катастрофы. Это двое солдат, получивших увольнительную. Они были пьяны и, чтобы поразвлечься, стали крутить ручку шлагбаума. Эта идиотская забава привела к трагическим последствиям, а потому их гражданская ответственность…
Все остальное я слушала, не понимая смысла. До меня долетали обрывки фраз:
— …Задержание… передано в суд…
Молодой комиссар и сам не придавал особого значения своим словам. Я могла бы дать голову на отсечение, что он, как и я, изначально был уверен в виновности Джесса.
Та сцена в машине — внезапно высвеченные лица мадам и генерала — должна была мучить его достаточно долго. Тельма не на шутку его очаровала, и он мог представить себе муки обманутого мужа и желание отомстить… Теперь он, должно быть, доволен, что все кончилось. Методично и настойчиво он искал виновных, и те нашлись.
— …Вам, кажется, действительно плохо, я не хочу больше докучать…