— Ужин, ваше высочество? — один из слуг стоял рядом.
— Позже.
— А ну, все вон, и побыстрее! — лениво велел Лоренсо, и слуги попятились — послушались.
Лоренсо попробуй не послушайся. У него даже ленивые интонации со стальным отливом, и глаза стальные, и волосы, словно пеплом припорошены, и ходит он так, что одной походки его боятся. Рамиро немного ему завидовал — так, как может завидовать младший старшему, который, тем не менее, состоит у него же на службе. Лоренсо де Ортис — меткая рука, говорили про него. Лоренсо — сквернослов и ловелас. Лоренсо — безжалостный убийца, мартовский кот, обманщик, любитель почестей.
Лоренсо — самый верный друг и самый лучший на свете защитник.
— Не хочется ехать? — спросил верный друг и защитник и потянулся за виноградом. Отщипнул от грозди пару ягодок и отправил в рот.
Рамиро покачал головой.
— Когда ты так немногословен, я начинаю тебя подозревать. Сядь уже.
Садиться не хотелось — Рамиро знал, что если усядется, то непременно начнет засыпать, а хорошо бы еще до ужина прочитать все те бумаги, которые принес Амистад де Моралес, и что-то придумать с этими налогами на ввоз итальянских тканей, потому что завтра совет будет это обсуждать, и неизвестно, явится ли отец. Заседание совета назначено на девять утра, сразу после молитвы и завтрака. А если учитывать то, что сегодня в замке праздник, то отец может и не прийти.
— Я лучше постою. — Рамиро прошелся из угла в угол, посмотрел немного, как ветерок колышет занавеску, и отвернулся.
— Когда отплываем?
— Послезавтра. И, если ветер будет попутным и Господь нам поможет, доберемся быстро.
— Я бы надеялся скорее на ветер, чем на Господа, — хмыкнул Лоренсо.
Ах да. Мартовский кот, сквернослов и безбожник.
— Кардинал тебя однажды отлучит.
— Не отлучит, пока я хожу у тебя в любимчиках.
— Тогда, конечно, никогда.
— Вот и я о том же говорю. — Лоренсо прицелился и цапнул персик.
«Он ведет себя как мальчишка, — подумал Рамиро, — хотя он старше. Он ведет себя так, чтобы я чувствовал себя… живее. Чтобы улыбался чаще. Чтобы хоть иногда забывал, где я и на каком месте стою».
Такие места, говорил иногда кардинал де Пенья, назначаются свыше. Если уж родился и оказался так высоко, что орлы боятся залетать, — терпи и делай то, что должен. Ты себе не принадлежишь, ты принадлежишь другим.
— Так, мы едем во Флоренцию. Хорошо. Прекрасные флорентийки будоражат воображение. Ты же еще там не бывал и их не видел, — продолжал Лоренсо.
— А ты бывал?
— С твоим отцом, однажды. Несколько лет назад. Помнишь?
— Нет.
— Ах да, ты тогда находился в Испании. Прекрасные каталонки…