И сейчас казалось, что буквы так же бегут, и занавеска качается медленно-медленно. А потом — Рамиро не успел понять, в чем дело, — дверь распахнулась, вошел незнакомый человек с сосредоточенным узким лицом, поднял пистолет, нацелился Рамиро в грудь и выстрелил. Выстрел прошел по телу мягким звоном, и больно совсем не было, и Рамиро стал падать со стула…
…И проснулся.
Сквозняк от окна задул одну из свечей в стоявшем на столе канделябре. Стрелка в больших напольных часах сдвинулась минуты на четыре — всего лишь. Листок все так же лежал под руками.
— Спать, — сказал ему Рамиро, — я хочу спать…
Он потер двумя пальцами переносицу, отыскал среди бумажных завалов колокольчик и позвонил.
— Ужин несите, — негромко велел он появившимся слугам, и те сразу забегали, открыли двери в соседнюю комнату — столовую, — чем запустили еще цепочку сквозняков.
Пускай, а то слишком уж жарко. Хоть и начало марта, весна на Пуэрто дель Фасинадо всегда теплая — еще бы, южные широты и море. Средиземное море. Бирюзовое, синее, зеленое — как того пожелает Господь.
Обычно Рамиро ужинал не один, но сегодня ему никого не хотелось видеть, даже Лоренсо, который обладал удивительной способностью поднимать настроение. Шутов в замке не держали, и Лоренсо добровольно отдувался за них — но в основном в присутствии Рамиро. На всех остальных он не считал нужным растрачивать свой талант. Однако сегодня пусть погуляет. Послезавтра на рассвете с отливом нужно отплыть, а сегодня — сегодня еще все привычно, и красотки на королевском празднике наверняка есть, и… Рамиро прожевал кусок говядины и подумал, не пойти ли на бал к отцу. Нет, не пойти. Что он там не видел.
Только расстроится и начнет считать, сколько золота на этот бал потрачено.
Марко говорит, что он зануда. И Леокадия тоже иногда говорит. Но Леокадия умнее Марко, вот что любопытно. Соображает быстрее, интересуется всем, что происходит в Фасинадо, и ходит на королевские советы, почти на все. Рамиро нравилось такое рвение сестры. Она могла бы стать его помощницей, если бы он больше доверял людям.
В последнее время он не знал, кому доверять.
Рамиро думал как раз об этом, когда доложили о приходе Леокадии. Она вошла — явно с бала, разгоряченная, щеки так и пылают, высокая грудь вздымается, и надето на девушке что-то синее и воздушное, а в гладких, блестящих черных волосах прорва бриллиантов. Королевские драгоценности, которыми набиты сундуки. Этакий флаг с надписью «у нас все хорошо».
Леокадия остановилась у стола — стул ей тут же ловко пододвинули, — села, впилась в Рамиро взглядом колдовских черных глаз и сказала: