Эдна попыталась представить себе владельца голоса, который имитирует птица, мысленно нарисовать его портрет, угадать характер того, кто осмеливался орать на стоящего перед ней мужчину. Однако это удивительно — вот уже несколько минут она разговаривает с ним и даже не знает его имени.
— Как ваш друг звал вас, когда сердился?
— Глупый салага, по большей части.
Эдна подавила смешок.
— Я даже себе представить не могу. Вы и… салага?
— Поверь мне, — произнес Юджин кислым тоном, — именно так он и звал меня. Тогда это соответствовало истине.
— Мне просто хотелось знать, звал ли он вас по имени?
— О… — До него дошел намек. — Извини.
Он пристально смотрел на нее какое-то мгновение, и у Эдны опять возникло ощущение, что этот человек с острым как бритва взглядом снова оценивает ее. Но почему? Она ведь просто спросила, как его зовут.
— Юджин Блейк к вашим услугам, — представился он отрывисто.
— Эдна Лайтвуд, — представилась она в свою очередь, хотя и понимала, что это вовсе не обязательно.
Он и так знал, кто она такая. Однако так было вежливее. И она протянула ему руку. Быть, как минимум, вежливой, так воспитывали Эдну родители.
Юджин с легким замешательством взглянул на протянутую руку, а затем крепко пожал ее.
— П'ятно познакомиться! — завопил Пират.
— Ну, ты молодец, Пират, — похвалила попугая Эдна.
Попугай важно склонил головку. Это был точь-в-точь кивок царственной особы. Потом он вдруг начал клевать ухо своего «носильщика».
— Ой! — вскричал Юджин и выпустил руку девушки из своей.
— Поджарить гренки Пирату, — величественно велел попугай.
Эдна широко улыбнулась и разразилась наконец звонким откровенным смехом. Этот смех был гимном в честь удивительного утра, теплого, успокаивающего, но одновременно свежего и радостно-возбуждающего. Сияющее начало дня пробудило в девушке давно рвущееся томление, ожидание встречи с чем-то необыкновенным, экзотическим. Неудивительно, подумала она. Вот уж точно, он самый экзотический из всех мужчин, с которыми я когда-либо встречалась…
— Джем, — Опять напомнил о себе попугай.
— Я не забыл. — Юджин взглянул на Эдну. — А что, дядюшка Бен появится?
Она не знала. Знала только, что в последние дни дядя был очень занят и у него оставалось мало времени для любимого детища. И это он-то! Он, который всегда утверждал, что в жизни есть кое-что поважнее работы.
— Что-то случилось?
Юджин пристально смотрел на нее, и она с беспокойством подумала: уж не выдала ли она своей тревоги? Дядюшка Бен старался уверить ее, что все обойдется. Однако при мысли о возможной продаже «Колибри» он впадал в мрачное настроение. Дядя обожал свою племянницу, в ее честь назвал свое судно «Колибри», так как уверял всех, что его душенька — самая прелестная девушка на свете, подобно птичке колибри, которая выделяется красотой и изяществом среди других птиц. И старый Бен был без ума от обоих — от племянницы, и от судна.