— Чего, Тесса? Или кого? Меня? Какие слова мне сказать, чтобы вы простили меня? Что сделать?
— Джеред, мне написать вам шпаргалку? А потом сделать вид, что я удивлена, довольна и благодарна, когда вы произнесете написанное вслух? Вы для этого привезли меня сюда? Уговорить меня простить вас? Я почти поверила, что я вам небезразлична, но мы оба знаем, что это неправда.
Что выражает его лицо? Недовольство? Гнев?
— Значит, вы прикажете мне простить вас, Джеред? Жены ведь обязаны делать это, разве не так? Очень хорошо. Я прощаю вас. За порочность, безразличие, за несдержанные обещания. За ребячество вместо мужских поступков.
— Проклятие, Тесса, вы не делаете наше примирение легким.
Она внимательно поглядела на Джереда. По-видимому, впервые в жизни он склоняется к компромиссу со своей гордыней.
— Так вот в чем дело? — Она положила ладонь на его грудь. — Вы хотите примирения, потому что раньше вам никогда не противоречили, никогда ни в чем не отказывали? Или вы решили без помех соблазнить меня? Заняться любовью, и я стану услужливой и покорной женой? Вот и решение всех проблем.
— В этой идее есть свой резон, — сказал он. — Если не так, то почему вы так легко позволили мне увезти вас из Киттридж-Хауса?
Она попыталась смотреть в пол, но он не позволил ей этого: приподнял подбородок, так что их глаза встретились.
— Почему, Тесса?
— Может быть, я скучала по вас. Мы можем заниматься любовью, Джеред. Сегодня, завтра, сто дней, сто ночей. И это будет чудесно, восхитительно. Но это не будет настоящим браком. Между нами всегда будет что-то стоять.
— Вы никогда раньше так не думали.
— Такое случается, когда оказываешься на грани смерти, Джеред.
Потребовалась вся ее решимость, чтобы не заплакать, когда он вышел из комнаты.
«Изольда» имела неглубокую осадку и напоминала лебедя, скользящего по черной глади моря. И она действительно была похожа на него грациозностью линий, стреловидным корпусом, который не был ни обит медью, ни усилен железными скобами. Четыре ее высокие мачты тянулись к небу, белые паруса трепетали на ветру, как перья. Спроектированная для торговли, она была оснащена для мирных дел, а не для войны. И все же в эти тревожные времена было неразумно оставлять корабль без всякой защиты. Поэтому после первого плавания на «Изольду» должны были установить пушку.
Спуск корабля на воду был кульминацией трех лет работы. Стэнфорд Мэндевилл надеялся, что эго его детище послужит образцом для всего британского флота. Он сам дал новому судну имя, согласно традициям Мэндевиллов, и сделал это, имея в виду построить и «Тристан». Но в одном отношении он не последовал традиции. Он не принимал участия в первом выходе корабля в море, передав эту честь и привилегию своему наследнику-герцогу.