Человека в новых галошах мы увидели опять, когда входили в Пролетарский дом искусств (б. Купеческое собрание).
Теперь он шел нам навстречу, смотрел на нас и улыбался.
Билеты мы брали входные и очень расстроились, так как номера на наших билетах были 1 и 2. Боялись, что на лекции будет мало народу, лекция должна была быть в тот же день, а было уже часа два.
Выйдя из здания, увидели опять человека в новых галошах, подымающимся на Владимирскую Горку. Галоши весело поблескивали на солнце.
На лекцию пришли рано. По еще пустому залу прогуливался один мой знакомый с кем-то большим в светлом бежевом костюме, с волосами бобриком. Знакомый был приятелем моего отца, часто бывал у нас в доме, и меня удивило, что поздоровался он со мной прямо надменно. Впрочем, оставшись один, бросился к нам.
— Вы знаете, с кем я ходил? Это Владимир Владимирович Маяковский!
Разочарование наше было великим: где кудри?
Зал наполнился и переполнился быстро. Публика в основном — интеллигентская молодежь, киевские поэты, театральные работники из молодых.
Маяковский начал с лекции. Сразу завладел аудиторией. Все ловили каждое слово, как зачарованные. Во втором отделении читал стихи. Начал с того, что снял пиджак. В зале пронесся шум удивления.
Стихи принимались восторженным ревом и бурей аплодисментов. Можно сказать смело, что зал Пролетарского дома искусств никогда не видел такой восхищенной и не сдерживающей своего восторга аудитории. Особенно бурно радовалась, конечно, молодежь.
По окончании вечера Маяковский вышел из артистической в начинавший уже пустеть зал.
— Пройдем мимо один раз, — сказала подруга.
Обнявшись, пошли быстро, стараясь не показать, что идем глядеть на него. Препятствие — стоит разговаривает с молодым режиссером Глебом Затворницким. Затворницкого боялись, так как он ходил в наших поклонниках. Остановившись в нерешительности, все же решили пройти. Шли еще быстрее, чем раньше. Маяковский сделал большой шаг в сторону и преградил нам путь.
— Шли к нему, а меня испугались?
Я ответила дрожащим голосом:
— Нет, его испугались, шли к вам!
Засмеялся.
— Правильно, он и в перерыве ко мне вас не допускал, а надо бы было поздороваться: мы ведь с вами знакомы!
Я: — Нет, откуда же?
— А днем, когда за билетами ходили, только тогда у вас чулки были коричневые, а теперь черные.
Только теперь я поняла, кого мы видали на улице. Ответила глупо:
— А у вас галоши новые, мы видели!
В дальнейшие свои приезды в Киев Владимир Владимирович всегда сообщал мне, что купил новые галоши и как будто даже один раз стоял за ними в очереди. Позднее я узнала, что Маяковский вообще никогда не носил галош. По каким-то причинам Маяковский был в галошах, когда я это заметила и об этом ему сказала. Дальше покупки новых галош при приездах в Киев превратились, по-видимому, в игру.