— Первое, что нам предстоит выяснить, — сказал он, — имеем ли мы право принимать решение. В каком-то смысле мы отвечаем за остальных, и я не сомневаюсь, что любое принятое нами решение, не вызовет возражений с их стороны. Но возьмем ли мы на себя всю ответственность, или представим это на суд людей?
— Но вы еще не сказали, что произошло, — спокойно заметил Крейн.
— Форт Аутпост поражен страшной болезнью. Мы с Филиппом только что говорили с одним жителем, который сам серьезно болен. Мы не приближались и не прикасались к нему. Итак, направимся ли мы, некоторые из нас, я хотел сказать, в селение, чтобы оказать посильную помощь, или же оставим их самих бороться с эпидемией, проследовав дальше, будто наш путь никогда не пролегал мимо их селения. И следует ли нам как старшим, советоваться с мужской частью нашей компании?
Спрятавшись от ветра в нашем довольно ненадежном укрытии, мы стояли перед нелегкой проблемой.
Я заговорил первым.
— Каждый мужчина, — сказал я, поражаясь звуку собственного голоса, нарушившего тишину, — рискует жизнью. Поэтому каждый должен участвовать в принятии решения.
Мэтью Томас посмотрел на меня так, будто мои слова прозвучали как богохульство.
— Рискуют такше каштая женщина и каштый ребенок. Мы старшины, мы отвечаем перед Богом. Поэтому наш голос должен быть решающим, не так ли?
В блеске его глаз не было никакой симпатии ко мне, и я сразу догадался, о чем он подумал. Я не был старшим, и потому как бы не брался в расчет.
— Мистер Горе несомненный лидер нашей компании. Он собрал нас вместе, он все организовал. Кто-то вложил в общее дело свои деньги, кто-то свой труд. Это дает равное право всем мужчинам высказать свое мнение. Но в конце концов не нам решать. Все зависит от того, что скажет мистер Горе.
— Зачем, посффоль спросить, ты вообще говорил?
— Просто размышлял вслух, — ответил я, ожидая, что кто-то продолжит разговор.
— И тут мы подошли к решающему моменту, — спокойно проговорил Натаниэль. — Вопрос, кто облек нас ответственностью, должен задать каждый сам себе и ответить на него со всей серьезностью. Ответ следующий: «никто». Но мы будем просить, чтобы нас облекли доверием и не будем больше терять времени. Там умирают люди.
В конце концов было решено следующее: Натаниэль, Майк и я должны отправиться в поселок, а оставшиеся добровольцы во главе с Эли ждать нашего сигнала в условленном месте.
Когда мы добрались до островка земли между рекой и пахотой, то обнаружили людей, которых болезнь настигла несколько позже и поразила не столь сильно. Они были еще живы. В одном домике горел свет, и мы направились туда. Женщина с изможденным бледным лицом и неподвижным взглядом лунатика варила в желтой посудине похлебку из воды и хлеба. Вдоль стены хижины на одеялах и подушках лежали мужчина и двое детей. Их впалые глаза смотрели на нас с любопытством и удивлением. Женщина заговорила. В ее слабом и хриплом голосе послышалась радость и гордость: