— Разве это только слухи? Дыма без огня не бывает.
— Меня, конечно, трудно назвать монахом, — с улыбкой ответил Фернан, — но и в записные донжуаны я не гожусь.
Мари больше не стала возвращаться к этой теме. Поэтому сейчас стояла возле новой машины и не знала, куда на ней ее собирается везти Фернан.
Из состояния растерянности ее вывел Люсьен, возникший рядом и потрясенно воскликнувший:
— Вот это да! Ты разрешишь мне на ней прокатиться, сестренка?
Мари недоуменно уставилась на него.
— О чем ты говоришь?
— О машине, конечно! О чем же еще? Фернан говорил, что собирается подарить тебе автомобиль, но чтобы такой!..
— Что… что это значит? — Девушка повернулась к Фернану.
— Только то, что говорит Люсьен: машина принадлежит тебе, — невозмутимо ответил тот.
— Не может быть! Она, должно быть, стоит тысячи…
— Скорее сотни тысяч, — поправил ее Люсьен.
— Что?! — Мари пыталась изобразить возмущение, но от потрясения лишь сдавленно пискнула.
— Замолчи, Люсьен! — приказал Фернан, затем достал из кармана ключ с серебряным брелоком в форме буквы М и вложил его в руку Мари. — Если ты не против, я поведу машину, пока ты не научишься обращаться с ней, как надо. — Он открыл дверцу. — Прошу вас, мадам д'Убервиль.
— Но…
— Не думаю, что нашу первую семейную ссору следует устраивать на глазах у всех гостей, — мягко сказал Фернан.
В этот момент на шею новобрачной кинулась Баби и крепко обняла ее.
— Я так за тебя рада! Ты будешь самой счастливой женой на свете!
Тем временем Шарль и Жанна, как мыши, пробрались в машину. Из открытой дверцы доносились их восторженные возгласы.
— Ты будешь возить меня на ней в школу? — В окне показалась взлохмаченная голова Шарля.
Жанна меж тем, визжа от удовольствия, прыгала на мягком сиденье.
— Замолчите! — В голосе Мари слышалось неприкрытое раздражение.
— Увези ее скорей, Фернан, — подал голос старший брат, — пока она окончательно не испортила нам настроение.
— Как раз это я и собираюсь сделать. Садись быстрее, дорогая.
Ей ничего, не оставалось, как послушаться мужа. Вокруг машины собралось так много народу, и все так громко восторгались подарком, что дольше сопротивляться было бы нелепо.
Девушка поцеловала Баби, которая наконец со слезами разжала объятия, и попрощалась с братьями. Жанна долго не хотела вылезать из машины, а поняв, что старшая сестра уезжает, горько разрыдалась. Мари передала ее Баби и с тяжелым сердцем села в автомобиль.
Когда провожающие скрылись в прозрачных осенних сумерках, она вздохнула и откинулась на спинку мягкого кожаного сиденья.
— Надеюсь, с ними все будет хорошо, — после недолгого молчания произнесла Мари. — Еще никогда они не оставались без меня так надолго.