— В общем, приходится признать, что результаты нашей поездки плачевные. Дело не только не прояснилось, а, наоборот, лишь добавились вопросы. Совершенно непонятно, что Дмитрию нужно было от Татьяны!
— По-моему, надо найти вашего троюродного брата и задать ему этот вопрос.
— Но каким образом его найти? Понятия не имею, где этот его приход… Если Димка, конечно, еще по-прежнему служит в церкви…
— А как вы думаете, Саша, что это за цыпки, которых требовала отдать Татьяна?
— Не знаю. Ерунда какая-нибудь. Где-нибудь услышала…
— Где? Пироговы держали кур?
— Откуда я знаю?
— Да… и я не догадалась спросить…
— А что бы это нам дало? Судя по тому, как Мария Петровна удивлялась этим цыпкам, от Пироговых Татьяна ни про каких кур слышать не могла даже в том случае, если бы они их и держали.
— А телевизор? Телевизор ваша сестра смотрела?
— Нет… Точно нет! Она от этого ящика почему-то приходила в состояние такого крайнего бешенства, что даже в договоре с Пироговыми специальным пунктом был оговорен запрет на просмотр телевизора. И радио, кстати, Татьяне тоже было противопоказано. Она пугалась голосов, звучавших из маленькой коробочки.
— Значит, про цыпок она слышала у вас дома, — сделала вывод Марина. — Больше негде.
— Если это и так, я даже предположить не могу, что она имела в виду.
— Не кажется ли вам, что все это расследование лишено смысла? — грустно спросила Галина Павловна.
— Не кажется, — ответила Марина. — То, что к Татьяне Толмачевой ни с того ни с сего приезжал троюродный брат, священнослужитель Дмитрий, говорит о том, что и он пытался что-то у нее выяснить.
— Но зачем он поехал к убогой, от которой практически невозможно ничего добиться?
— Во-первых, мы не знаем степень ее убогости. Женщина, которая за ней ухаживала, сразу отметила, что с Дмитрием она разговаривала вполне разумно. Во-вторых, возможно, Дмитрий знал, что только у Татьяны он и может выяснить то, что его интересовало.
— Да кто доверил бы ей какую-то тайну? — продолжала возражать Галина Павловна.
— Мама, ну как ты не понимаешь, что она могла что-то важное услышать от своих родителей, которые поначалу не понимали, как опасно при ней говорить лишнее! — сказала Ирина.
— Конечно! Не зря ведь только она говорила о проклятии! — согласился Борис. — Мы до этого дошли путем умозаключений, а Татьяна это точно знала!
— Пусть так! — кивнула Галина Павловна. — Но откуда Дима знал, что Татьяне что-то известно? Его в Питере сто лет не было!
На этот вопрос никто из присутствующих ответить не смог. После довольно продолжительного молчания Марина предположила: